Мой парень – инопланетянин. Ольга Заровнятных

худосочные модели с одинаково идеальными чертами лица. Нет, ее красота была абсолютно другой – и почему-то именно это меня очень сильно раздражало.

      Никакой стройностью и четкостью форм в ее случае даже не пахло. Наоборот, у Дины были пухлые щеки, как у младенцев. И пухлые губы, как у Анджелины Джоли. И если сложить эти элементы вместе, а также добавить к ним вьющиеся короткие волосы, то выходило, что Дина походила не на младенца и не на знаменитую голливудскую актрису, а скорее на купидона, какими их рисовали художники эпохи Ренессанса.

      Да и вообще, что это за имя такое дали ей родители? Диана! Не какая-нибудь там Катюша или Нина, или Олеся, а Диана! Это же обалдеть можно! Я так и представляю себе, как ее родители ломали свои пафосные головы, едва она появилась на свет:

      – Ну что, дорогая, как мы назовем нашу дочурку? Может быть, Лариса?..

      – Что?! В честь крысы из мультика о Чебурашке?! Да никогда в жизни!

      – Но как же тогда? Может быть, Роза? Посмотри, какая она милашка, как только что распустившийся бутон!

      – Роза? Ну уж нет, какая пошлость – называть ребенка в честь цветка! Скажи еще, Одуванчик! Раз уж у нее такие пухлые щечки.

      – Радость моя, тебе не угодишь… Но в честь кого нам назвать нашего ангелочка?

      – Именно! Ангелочка! Зри в корень! Сейчас она ангелочек, а когда вырастет – станет богиней. Назовем ее в честь богини. Какие есть известные имена?

      – Э… Виктория?

      – Это же всего лишь Вика, если сокращенно!

      – Тогда, может быть, Венера? Богиня любви и красоты…

      – И как мы будем звать ее сокращенно? Веня?

      – Ну не знаю. Есть вот еще Диана…

      – Точно! Диана! Какое красивое имя! Дина, Диночка, Дианочка моя любимая! – далее следовали лобызания пухлощекого, пухлогубого, кудрявого младенца.

      Богиня. Надо же. Дину назвали в честь богини. Можете себе представить, каково было мне рядом с ней? Мне, самой обыкновенной Маше. Ну ладно, пусть Марии, хотя меня никто так не называл. Обычно – Машка. И все. Машка. Хм. И фамилия у меня была самая заурядная – Пешкова.

      Позже я узнала, что все имена что-то обозначают. Ну ладно, про Диану я изначально знала, что это богиня Охоты, женственности и плодородия, потому что у меня мама мифологию в институте преподавала. Но когда я узнала, что Мария означает в лучшем случае «любимая», но чаще, как правило, «отвергнутая» и «печальная», я пришла в ярость. По-моему, это меня должны были назвать Дианой. Зря, что ли, моя мама была знатоком мифологии? И как только ей в голову взбрело назвать меня Машей?! Хотя, может, это мой папа во всем виноват…

      Я, конечно, была далеко не богиня. Ну так и Дина не была! Может, конечно, древние римляне именно так представляли себе красивых женщин – именно такими, как Дина, но в нашем, современном мире стандарты красоты несколько изменились, судя, опять же, по моделям на подиумах. С другой стороны, вот посмотришь на тощую Ирку Палкину – и не понимаешь, что мужчины находят в высоких худых моделях…

      Так к чему я это все… Ах, да! К тому, что у каждого из нас был свой повод ненавидеть Динку. Я ненавидела ее за имя. И за красоту. Мальчишки ненавидели ее за то, что не давала списывать, будучи отличницей. Девчонки – за то, что Дина была любимицей нашей классной руководительницы Марии Викторовны. Да и других учителей, чего уж там.

      Дина была заносчивой, высокомерной. Казалось, ей доставляло удовольствие показывать всему классу, что она самая умная из всех. Ну знаешь ты ответ – и знай его себе втихомолочку, пока учитель сам тебя не спросит. Так нет же! Учитель еще вопрос целиком не успевал задать, а Дина уже тянула руку, готовая дать ответ. И как же было обидно, когда спрашивали тебя, и твой ответ оказывался неправильным или не вполне точным, и тут же в классе раздавался умоляющий голос Дины: «Можно, я? Можно, я?» – и, да, эта выскочка аж привставала со своего места, словно ее рука тянула вверх и все ее тело, как барон Мюнгхаузен вытягивал сам себя из болота за волосы.

      Надо ли говорить, что у нее совсем не было друзей. И ее это, казалось, нисколько не удручало. Она словно бы и не замечала, что все остальные в классе на переменах всегда ходят парами или даже разбредаются небольшими группами. Что у нее полный класс врагов – она тоже не замечала. Нет, даже наоборот: она иногда пыталась прибиться то к тем, то к другим, привлекая к себе внимание какими-то совершенно дурацкими просьбами или вопросами, типа «А у вас нет ластика?», или «А сегодня будет физра?» – можно было подумать, эта отличница могла быть не в курсе, какое в тот день расписание занятий, или не иметь запасного ластика, тогда как каждый в классе знал, что у нее имеются даже запасная точилка для карандашей и запасные тетрадки.

      Ну и что, что мы тоже обращались к ней за запасными ручками? Все давно уже поняли, что ей эти ручки все равно девать некуда. Видимо, у нее были богатые родители. Самый лучший ранец, самые красивые ручки и карандаши… Да один пенал чего стоил! Даже у моей мамы не было такой косметички, каким был пенал у Дины. Не то чтобы весь наш класс очень сильно отставал от Дины по уровню благосостояния, но ее состоятельность, безусловно, бросалась в глаза. И это давало