Бьет – значит убивает. Гульмира Кабышева

Молча выходим из дома». Тихонько бужу сына, беру его на руки. Дочки натягивают кофты. Я достаю ключи. На цыпочках мы пробираемся к двери. Открываю входную дверь и убегаем с детьми прочь. Мы даже квартиру не закрыли.

      Пожалуйста, сделайте что-нибудь…

      Первое мая. Почти 5 часов утра. Прохожие и водители мимо проезжающих машин, вытаращив глаза, смотрят на меня, женщину с окровавленным лицом, бегущую со всех ног с тремя детьми. Но ни один человек даже не остановился и не спросил, нужна ли помощь. Ни один! Около часа мы добирались до дома моей подружки Светы. Звоню ей по домофону – не отвечает. Звоню по телефону – не берет трубку. Кто-то выходит из подъезда, и мы забегаем в него. Поднимаемся на самый верхний этаж. Ждем, когда моя подруга перезвонит.

      Тем временем Кайрат проснулся, увидел, что нас нет, и пытался до меня дозвониться. Но я поставила другую симку. В 7 часов утра Света мне перезванивает: «Что случилось?» Оказывается, у нее телефон был на беззвучном режиме. Она открывает нам дверь и не узнает меня. У нее в это время еще одна подруга Аим. Они обе в ужасе от моего вида. Детей отводят в другую комнату. Меня усаживают на кухне. Вызывают «скорую». Фотографируют на телефон. Говорят, что мне надо ехать в больницу. А у меня шоковое состояние: «Я не могу бросить детей. Они в шоке. Я не лягу на госпитализацию. С кем останутся дети?».

      Приезжает «скорая». Аим берет меня за руку и едет со мной в больницу. Хорошо помню косые взгляды посетителей, пациентов больницы. Мне хотелось убежать, спрятаться ото всех. Медсестра врача, который меня принимал, записала мои данные. Направили на рентген, к окулисту. Тот назначил мне лекарства. Врач выписал заключение, выдал результаты рентгена, рецепты на лекарства. Сотрясения не оказалось. Врач сказал пить коагулянты и антибиотики, но, если что-то вдруг пойдет не так, сразу приехать в больницу. Аим тем временем сообщила нашему с ней коллеге о том, что у меня экстренная ситуация и нужна помощь. Он приезжает, мы едем в аптеку. Они покупают мне все выписанные лекарства, таблетки от гематом. Мы возвращаемся к Свете домой. Вечером того же дня звонит тетя Лена, жена маминого брата, и спрашивает:

      – Гульмира, я слышала, что с тобой произошло. Ты где?

      – У подруги.

      – Послушай, твои дети сейчас в шоке. Им будет комфортнее у меня дома, нежели у подружки. Приезжайте. У меня дочки. Они будут вместе играть, отвлекутся. Я вас накормлю, напою. Все будет хорошо.

      Мы с детьми приезжаем к тете. Она, охая и ахая, нас встречает, кормит и говорит:

      – Примите душ, ложитесь, отдыхайте, высыпайтесь. Завтра утром мне нужно в больницу. Вы дома одни останетесь.

      – Тетя Лена, спасибо вам за поддержку. Вы не представляете, как мне сейчас тяжело, – в тот день я излила ей всю душу и просила не рассказывать Кайрату то, что мы у нее.

      На следующее утро я просыпаюсь от того, что тетя кому-то шепчет:

      – Иди, она спит в той-то комнате. А я пошла.

      Я вся сжалась от дурного предчувствия. Заходит он. Я в шоке. Как он здесь оказался?