Тихий переход. Михаил Гинзбург

для поддержания нейронного баланса."

      Фоновая обработка паттернов. Невероятно сложный, фрактальный узор, который плели его пальцы – это просто фоновый шум для его "оптимизированного" сознания?

      Время посещения истекло. Прозвучал мягкий сигнал. Марк встал.

      "Процедура посещения завершена," – констатировал он. "Следующий сеанс сенсорной интеграции в 16:15."

      Он повернулся и так же плавно, не оглядываясь, пошел к выходу из зоны.

      Эвелин осталась сидеть одна, глядя ему вслед. Слезы подступили к горлу – горячие, колючие. Рудиментарная эмоциональная реакция. Она сглотнула. Встала.

      Выходя из Центра "Гармония-Вест", она уже не сомневалась. Хасан был прав. Или, по крайней мере, пугающе близок к правде. Это не было просто "адаптацией". Это была… перепись. Перепись человеческой души на новом, чужом языке.

      И теперь она знала, что должна лететь на север. Не только ради науки. Но и ради Марка. И ради памяти об отце. Ради того "моста", который рушился на ее глазах.

      Глава 10

      Решение было принято. Север. Молчание. Координаты Хасана. Но между решением и первым шагом к его исполнению лежал вязкий, бюрократический лабиринт Института Нейро-Адаптации. Просто так исчезнуть на неопределенный срок было невозможно. Система ценила предсказуемость превыше всего. Любое отклонение от графика требовало обоснования, запроса, утверждения.

      Эвелин провела несколько часов, составляя легенду. Не просто отпуск – слишком подозрительно после недавнего интереса к старым архивам. Научная командировка. Да. Полевое исследование когнитивных особенностей малых, изолированных языковых групп в условиях низкой информационной плотности. Звучало достаточно наукообразно и соответствовало ее общей специализации. Локация – удаленные поселения на севере Скандинавии (достаточно близко к координатам Хасана, чтобы оправдать поездку в тот регион). Цель – сбор первичных данных по невербальной коммуникации и паттернам принятия решений. Сроки – предварительно шесть недель, с возможностью продления при "получении значимых первичных результатов". Она тщательно проработала методологию, ожидаемые результаты, бюджет. Ложь должна была быть безупречной, логичной, как теорема.

      Она инициировала запрос через внутренний портал Института – "UniFlow". Интерфейс был спокойным, белым, с плавно анимированными графиками эффективности на фоне. Никаких лишних деталей. Эвелин заполнила стандартные формы, прикрепила детальное описание проекта. Система анализировала запрос несколько секунд, ее виртуальные нейроны бесшумно обрабатывали информацию. Затем на экране появилось сообщение:

      Запрос Z-7493-ER принят к рассмотрению. Требуется верификация Директором по научной этике и интеграции. Пожалуйста, ожидайте вызова для собеседования.

      Директор по научной этике и интеграции. Доктор Арис Торн. Не Финч, но фигура не менее значимая. Торн отвечал за то, чтобы исследования соответствовали не только научным стандартам, но и "генеральной линии" Института на "гармонизацию и оптимизацию". Его