Страж серебряной графини. Кофейный роман-эспрессо. Фейная дилогия. Том второй. Светлана Макаренко-Астрикова

что ли, фальшиво, как это, милый, забыла? – Ланочка нетерпеливо щелкает пальцами в воздухе, дергает плечиком.

      – Фиктивно? – подсказываю я, осторожно упаковывая крохотный кустик клубники в газетный кулек, прячу его в карман куртки, угадывая желание Ланочки – посадить ягоду в нашем саду.

      – Ну, да. Не по – настоящему. Они прожили вместе всего – то два месяца. У нее и фото не было… Ни свадьбы, ни фото, да. – Лана зябко трет ладошками локти.

      – Робяты! – доносится издалека гудящий, теплый бас Ворохова. Пахнет дымом, горящей травой- Идите сюды, хлебнем чайку с бутерами, согреемся, и далече искать будем, зело, аки свиньи шампиньоны, кабошоны эти ваши. Сокровищщи, клад, чего там?

      – Ми – ша! – фей растягивает гласные в заливисто серебристом смехе.– И как это ты на ходу все придумываешь. Кабошоны, корнишоны. шампиньоны… Запиши, а?..Хоть вот сюда, что ли? – Фей протягивает подошедшему Мишке свернутую вдвое бумажку с планом сада. Тот разворачивает ее, хмуро сдвигая брови. Вглядывается в рисунок.

      – Королева, это там, что ли, где доски навалены? Опора там, как пилон, и остатки цепи, заржавели уже.. Якорные, вроде как?

      – Господи, ты уже нашел?!.. А мы с Горушкой бродим, бродим.. Я растерялась, опомниться не могу – Фей трет ладошкой лоб. – Ну, вот, это же влево отсюда, по аллее, вглубь..

      – Ну да, там еще межа и кирпич. Другой участок начинается. – Мишка крепко охватывает локоть фея, и они несутся вдвоем, по осыпающейся, едва заметной в бурьяне и гальке, тропке. Я не поспеваю за ними.

      Подбегаем, все трое, к куче досок вокруг полукруглой ржавой опоры пилона, скрытой наполовину в этом гниющем хламе. Нужно убирать доски. Грязные, полусырые. Перчатки, ледоруб, ломики у нас есть, всем запасся неугомонный Ворохов, уже привыкший к неожиданностям, но вот как разворотить бетонное покрытие вокруг пилона?. Да и старое сырое дерево трогать опасно. Там могут быть змеи. Еще спящие. Апрельское солнце только зарождается. Палящий день впереди.

      – Ланочка, ты уверена, что все, что мы ищем, под пилоном? – Я дотрагиваюсь рукой до столбика. Ланочка нетерпеливо кивает, прикусив губку.. а столбик падает, чуть накренившись влево. Он уже подкопан. Кто то побывал здесь до нас.

      – А, черт! – яростно шипит Ворохов, – опять начинается! Уже прискакали, из самого Парижу…

      – Миш, не спеши. Конура Фагота была здесь, в стороне, В двадцати шагах. Не все же знают. – Фей шевелит носком сапожка наваленные в кучу у остатков забора доски, и, прежде чем мы успеваем опомниться, вытаскивает из крохотного кармана жакета кожаные потертые перчатки и начинает отсчитывать шаги

      – Один – два – три – десять… Горушка, помоги мне! – Фей надевает перчатки, шевелит пальчиками, словно играет гамму, и вдруг начинает стремительно раскидывать, сдвигать с места старые доски, из под которых буквально выпрыгивают пыль, прелая листва, мох, маленькие серые лягушата, коричневые навозные жуки….

      – Господи,