Падение к тебе. Далия Линд

Аж зубы скрипят.

      ***

      25 декабря я проснулась в отвратительно ранний час. Из-за того, что Тео мог разбудить меня в абсолютно любое время со своими идиотскими заданиями («Эмеральд, мне нужен новый медиатор, срочно найди»), я перестала нормально спать. Сон всегда был отрывистый и тревожный. Из зеркала в ванной на меня смотрела уставшая девушка с синяками под глазами. Этого еще не хватало. Я всегда очень гордилась тем, что моя кожа хорошо выглядела без тональника, а теперь все. На сигаретах пишут предупреждения о преждевременном старении. Надо такое предупреждение на лоб ему наклеить. «Общение с Теодором Салливаном приводит к неврозам, тревоге, преждевременному старению.» Ему бы понравилось.

      Через пару часов я стояла на кухне родительского дома в Бэй-Ридж, затянутая в красное короткое платье, которое я выбирала слишком долго для того, чтобы хоть как-то логично объяснить эти терзания. Обычно я праздновала Рождество с семьей в джинсах и старой футболке, но в этот раз мне было совсем не наплевать как я выгляжу. И единственное, что изменилось – сегодня с нами отмечает Тео. Я надела фартук и слушала шутливые переругивания родителей, пока мы с мамой готовили жареных кальмаров, а отец бегал по дому с пылесосом. Родители, казалось, тоже немного напряжены тем, что с нами будет отмечать рок-звезда. Папа очень рьяно вытирал пыль, а мама раз сто спросила меня, не старит ли ее красная помада. Нет, мама, не старит. Да, мама, ты выглядишь отлично. Нет, папа, не нужно идти к соседям за стульями, нам хватит. Да, папа, скатерть выглядит отлично. Почему все семейство Алесси решило съехать с катушек из-за какого-то артиста? Включая меня.

      Около полудня пришли бабушка с дедушкой. Бабушка Габриелла, или просто нонна, надела свои лучшие золотые сережки, затянула увесистую грудь в бронелифчик и теперь осматривалась на кухне.

      – Ну и где он? – нетерпеливо спросила она, как будто Тео мог прятаться в одном из кухонных шкафчиков и сейчас выпрыгнет оттуда прямо на нее.

      – Он будет к вечеру, нонна, расслабься, – сказала я, посыпая лосось приправами. Мне даже не нужно было уточнять, о ком она говорит. На прошлых выходных мама объявила в семейном чате о том, что к празднеству присоединится начальник Эмми, и что он – знаменитость. Это вызвало очень бурные обсуждения, а нонна начала прочесывать интернет в поисках сплетен о Тео. Я не читала статьи из желтых журналов, которые она мне скидывала, но я знала, что нонна – женщина старой закалки. Она обязательно завалит Тео вопросами о его семье и о том, почему он еще не женат в свои 28.

      На кухню вошли папа и нонно – дедушка Франческо; у них в руках была целая батарея бутылок с вином, которые они притащили из подвала. За ними плелся кузен Рикки, который был мне никаким не кузеном, но я с детства привыкла его так называть. Рикки был сыном маминой подруги, но не в хорошем смысле – раздолбай-наркоман, перебивающийся непонятными работенками в перерыве между написанием своего опуса о темном будущем (который обязательно получит «Букера»24, только надо его дописать). Я слышала это последние

24

Букеровская премия – престижная литературная награда за лучший англоязычный роман года.