Катушка синих ниток. Энн Тайлер

как-то миссис Меллон. – Возьмите мой стул, он выдержит ваш вес.

      Миссис Меллон, стильная разведенка, безмерно гордившаяся своей необычайной худобой, вскричала:

      – А! Но…

      Однако Денни перебил:

      – Ваш стул, пожалуй, для вас хрупок.

      Родителям, дабы не усугубить ситуацию, только и осталось, что промолчать. Или вот еще случай, с Би Джей Отри, неопрятной блондинкой, чей хриплый смех напоминал воронье карканье, от которого окружающих просто передергивало. Денни все пасхальное воскресенье напролет жеманно восхищался: ах, колокольчик! Но Би Джей, дама не промах, в конце концов рыкнула:

      – Отвяжись, малютка.

      Ред потом устроил Денни взбучку.

      – В нашем доме, – назидательно произнес он, – гостей обижать не принято. Ты должен извиниться перед Би Джей.

      Денни ответил:

      – Конечно. Я виноват. Не сразу допер, что она вся из себя нежная фиалка.

      – Все мы нежные, сынок, если хорошенько допечь.

      – Правда? Я – нет, – бросил Денни.

      Они, конечно, подумывали о психотерапии. По крайней мере, Эбби подумывала. Причем давно, но теперь стала настойчивей. Денни отказывался наотрез. Но однажды, уже в выпускном классе, Эбби попросила его помочь свозить собаку к ветеринару – иначе как вдвоем это было не сделать. Кларенса затолкали в машину, Денни плюхнулся на переднее сиденье, скрестил на груди руки. Они поехали. Клэренс сзади скулил, метался, царапал когтями виниловую обивку. Кабинет ветеринара приближался; скулеж усилился, превратился в стоны. Эбби проехала кабинет и направилась дальше. Стоны ослабели, в них зазвучало недоумение, потом пес затих. Эбби подъехала к низкому оштукатуренному зданию, припарковалась, заглушила двигатель. Вышла из автомобиля, обогнула его, открыла пассажирскую дверь, приказала:

      – Выходи.

      Денни пару секунд сидел неподвижно, затем повиновался, но вылезал медленно и неохотно, словно бы вытекал наружу. Две ступеньки – и они поднялись на крыльцо. Эбби нажала на звонок рядом с табличкой «Ричард Хэнкок, доктор медицины».

      – Я заберу тебя через пятьдесят минут.

      Сын посмотрел равнодушно. Прожужжал домофон, Денни открыл дверь, Эбби вернулась в машину.

      Ред не поверил своим ушам.

      – Прямо вот так взял и вошел? – изумился он. – Взял и согласился?

      – Естественно, – отозвалась Эбби бодро, но глаза ее тут же наполнились слезами. – Ой, Ред! Только представь, до чего нашему мальчику плохо, раз он даже не протестовал?

      Месяца два или три Денни еженедельно посещал доктора Хэнкока, которого называл Хэнки[4] («Я не могу мыть подвал, сегодня же чертов Хэнки»). Денни никогда не рассказывал, о чем они беседуют, как, впрочем, и сам психотерапевт. Эбби однажды позвонила ему спросить, не пойдет ли на пользу семейный сеанс; сомневаюсь – ответствовал доктор Хэнкок.

      Это было в 1990-м, в конце года. А в начале 1991-го Денни сбежал с невестой.

      Девушку звали Эми Лин.

4

От английского разговорного hankie – носовой платок.