У горизонта событий. Том II. Наталья Макаревская

или вообще во что-то совсем другое? – повторил Арунидис недавние слова Кенлара. – Это ересь, мой дорогой!

      – Это терпимость к инакомыслию.

      – Ты, безусловно, человек самых передовых, прогрессивных взглядов!

      – Раньше ты не был таким! – Кенлар сцепил челюсти, раздраженно мотнул подбородком. – Не терпел фанатиков, не боялся отличных от твоей точек зрения!

      – И сейчас не боюсь – лично не боюсь. И я, по-прежнему, не фанатик. Я не против книг, даже ложных и еретических. Дело не в моей трусости, не просто в вере и религиозных догмах, и борьба за чистоту веры – не прихоть фанатиков, а насущная необходимость. Церковь и Инквизиция – основа нашего государства, основа общественного порядка. Цемент, который все скрепляет. Без Учения Пророка не было бы Лиоренции! И Инквизиция… она руководствуется уставом, а не чинит беззаконие. Это наш долг. Чтобы мир не захлебнулся в нечистотах, нужно чистить отхожие места.

      – Откуда это изречение? – Кенлар презрительно скривился. – Судя по пафосной гримасе, которую ты состроил, оно очень древнее.

      – Я слышал его от Эриджио, – хмуро ответил Арунидис. – С иными источниками я не знаком.

      – Долг! – Кенлар поморщился. – Точнее, то, что тебе удобно называть долгом. То, что государственные репрессии мотивированы, а не являются делом рук безумного маньяка, их вовсе не оправдывает.

      – Я не могу поступить по-другому, Кенлар!

      – Я понял.

      – Ты на моем месте рассуждал бы и действовал иначе?

      – Я – да. Конечно, да.

      Арунидис вполне мог предсказать подобный ответ. И, что хуже, он был уверен, что Кенлар и в самом деле поступил бы по-другому. И не просто был уверен, а точно знал. Откуда? Это проклятое знание заставляло его чувствовать себя неполноценным!

      Отношениям с Кенларом конец. Конец! Теперь, когда они вышли на новый уровень, когда ему самому стало известно гораздо больше…. Конец. И ничего подобного в его жизни впредь не будет. Острое осознание этого больно резало его. «Ты получишь, кого хочешь, – пытался он себя убедить. – Ты сможешь выбрать моложе и красивее». Глупо. Тем более, глупо тут к Кенлару придираться… Увы такого нигде больше не найдешь. Зато он может по новой завести на Кенлара дело. Или дать Кенлару понять, чем тот ему теперь обязан. Только подобный шаг не только не оградит Арунидиса от направленной на него ненависти, но, наоборот, эту ненависть лишь распалит.

      – Я могу, фигурально выражаясь, сжечь в камине твое дело. И других – тех, кого еще не взяли под стражу. Но не первых трех.

      – Я как-то так и понял.

      Кенлар бросил на него странный взгляд, словно бы раздумывал, не присоединиться ли к тем троим еретикам, не попросить ли, чтобы Арунидис его арестовал. Арунидис был почти уверен, что Кенлар всерьез рассматривал такую возможность.

      – Я бы хотел, чтобы ты бросил в камин все дела, которые вообще есть, – заявил Кенлар. И потом еще долго говорил: просил, убеждал, требовал.

      – Если ты решишься, мы и дальше пойдем с тобой вместе. Если не решишься – знай, у меня