Соль партизанской земли. Владимир Павлов

появилась разведка черниговцев, – молодые, рослые хлопцы, с ног до головы увешанные оружием.

      Вместе с разведчиками Марков отправился к соседям, которые после долгих боев на Черниговщине вырвались из окружения и стояли сравнительно недалеко – в Елинских лесах, что раскинулись в том месте, где тогдашняя Орловская область граничила с Украиной.

      Здесь и состоялась встреча Маркова с первым секретарем теперь уже подпольного Черниговского обкома. В небольшом, наспех сработанном из корья и веток шалаше, у раскаленной докрасна самодельной железной печки Марков увидел невысокого, кряжистого человека с крутым подбородком, густыми украинскими усами и высоким лбом, на котором выделялся похожий на запятую шрам.

      – Ну, командир, присаживайся, – улыбнулся он, пожимая Маркову руку. – Устал? Давай-ка сначала поешь. Небось рестораны в пути не попадались? Эй, Василь! А ну, принеси-ка, что там есть!

      Адъютант Федорова Цурканенко принес котелок супа (с едой у хозяев дело обстояло туго), застелил чистой тряпочкой заменявший стол ящик, нарезал хлеба и немного сала.

      Федоров достал флягу, налил в кружки спирту.

      – Ваш спирток, Софиевский, – снова улыбнулся он. – Ну, за встречу!

      Марков выпил, закусил хлебом с тоненьким ломтиком сала и с удовольствием принялся хлебать горячий суп, чувствуя, как по телу, промороженному в долгом переходе, разливается благодатное тепло.

      – Ешь, ешь, – подбадривал его Алексей Федорович, явно радуясь аппетиту гостя. – Не обессудь, чем богаты, тем и рады…

      Марков с первых же слов почувствовал – вот тот человек, которого ему так не хватало до сих пор! От всей фигуры Федорова, от его слов и неторопливых жестов веяло спокойствием и уверенностью. Казалось, и здесь, в лесу, стиснутом со всех сторон вооруженными до зубов врагами, Федоров чувствовал себя так же, как некогда в начисто отрезанное войной мирное время. И эти его спокойствие и уверенность передались Маркову… Такому человеку хотелось высказать все. И Марков заговорил. Он говорил о трудностях, которые пережил его отряд, и о тех, что остались и поныне, о своих сомнениях и планах на ближайшее будущее. Федоров слушал его, не перебивая – понимал: надо дать Маркову возможность выложить все, что наболело. Лишь когда Петр Андреевич замолчал, задал несколько вопросов. Каковы леса, где расположились злынковцы? Есть ли в отряде люди, хорошо знающие местность? Что говорят в селах? Велики ли вражеские гарнизоны в Злынке и Новозыбкове? Поддерживается ли связь с подпольщиками на станциях и в городах?..

      Многое из того, что спрашивал Федоров, он знал и сам – это Марков сразу понял по тем уточнениям, которые Алексей Федорович вносил в его ответы.

      – Ну, что ж, – сказал в заключение Федоров. – В общем, действуешь ты правильно. Но бить врага надо еще крепче. Что для этого требуется? Силой немца не возьмешь – тут, в своем тылу, он сильнее нас, партизан, да и значительно лучше вооружен, располагает неограниченным резервом. Значит, надо