Гиблыми тропами. Ольга Сергеевна Кобцева

его не страшили, тогда как она до сих пор лучинами отмывала руки, буквально чувствуя на них кровь ратника, погибшего в ночь обряда.

      – Тебе лучше вернуться домой. Пока никто не знает, что ты меня видела, тебе ничто не угрожает. Забудь обо мне. Лучше тебе вообще уехать из деревни. Надеюсь, скоро погоня за тобой утихнет, и ты вернёшься в Велиград.

      Богдан клыком задел губы девицы. Не успела она отпрянуть, как он прижался к ней поцелуем, в который была вложена и страсть, и сожаление. Боль смешивалась с искрами любви, которая могла как потухнуть от неверных действий, так и разгореться от подходящих слов. Пальцами он удерживал подбородок Яры, чтобы она не отвернулась. Кто он: голодный до чувств зверь, очерствелый убийца, возжелавший случайную хорошенькую девицу, или молодец-оборотень, до того уставший от душевных терзаний, что решил похоронить их под хладнокровием? Слишком многое скрывалось под звериной маской. И Яре не хотелось отгадывать, рискуя лишиться чести или жизни из-за одной ошибки.

      Клыки болезненно утыкались в губы. Девица ощутила вкус солёного металла во рту и стиснула зубы, прогоняя Богдана. Он не сразу завершил поцелуй, ещё несколько мгновений пытался подчинить Яру, бесцеремонными движениями языка врываясь в её уста, но натыкался на преграду. И поделом – сам сказал, что ей стоит забыть о нём. Он выпустил девицу из крепкой хватки и провёл когтем по её губам, подбирая капельку крови. А после, не прощаясь, развернулся и в один кувырок перевоплотился в волка. Яра тряхнула головой, освобождаясь от запаха садовых яблок, мускуса и металла, которые уносил с собой Богдан. Трава в поле затрепетала. Оборотень мчался в лес, и лишь по теням от его прыжков и отдаляющему шелесту можно было понять, где он.

      На глаза навернулись слёзы. Девица поспешно вытерла их, тихонько всхлипнув. Ночь прогоняла её с поля порывами зябкого ветра, напоминая, что опасно оставаться одной в темноте. Яра подчинилась. Она тяжко вздохнула, в последний раз глянула на лес и развернулась к забору, слишком поздно осознав, что в шёпот травы и листьев вплёлся посторонний звук.

      [1]Разноцвет – древнерусское название июня.

      ГЛАВА 12. Когда смерть тайком крадётся

      MATANYA – Granny Song

      Яру до костей пробрал ледяной страх. Она ещё не знала, почему, но уже понимала, что надо бежать с поля. Что это: предчувствие или слух действительно что-то уловил? За свистом ветра, песней сверчков и шипящим шелестом травы тяжело было различить чужеродные звуки. Девица ухватилась за лестницу, которую до этого выставила снаружи забора, и с выпрыгивающим из груди сердцем полезла наверх. Не успела она взобраться на вторую ступень, как почувствовала жгучую боль в волосах.

      Чья-то рука потянула Яру за косу, скидывая вниз. Девица с криком повалилась на землю. Она успела заметить над собой крупный мужской силуэт и тут же попыталась встать или хотя бы отползти в сторону, но незнакомец наступил на край сарафана, останавливая её. Яра дёрнулась, и он вновь ухватил её за волосы, бросая себе под ноги. Она заскулила от боли и перестала вырываться.