Гиблыми тропами. Ольга Сергеевна Кобцева

же была…

      – Слепа? – Ворожея рассмеялась. – Верно, я слепа от рождения, но боги смилостивились надо мной. Не ваш ложный «Единый», а истинные боги.

      – Не понимаю, – повторила девица.

      – За этим я и пришла: объяснить тебе всё. Боги привели тебя к капищу, значит, хотели, чтобы ты обо всём узнала. И сейчас, когда в Туманку приехали охотники, важно, чтобы ты была на верной стороне.

      – На верной – это на стороне богов, которым вы приносите жертву? – раздражилась Яра, убирая руки незваной гостьи от своего лица. – Лучше я буду верить в Единого.

      – Думаешь, он лучше истинных богов? – нарочито расхохоталась ворожея. – Нет. Он будет нести благо, чтобы покорить всех, а после потребует не меньше жертв. Истинные же боги справедливы, карают тех, кто ошибся, и награждают тех, кто идёт верным путём. Они низвергнут Единого.

      – При чём тут ты и оборотни?

      – Мы – орудие в их руках. Эта война началась ещё до твоего рождения, когда князь привёз Единого на наши земли. Люди не хотели менять веру, истинные боги ждали, что князь одумается и изгонит чужака, но он приказал поклоняться и строить ему святилища. Мало-помалу народ привык. Прежняя вера позабылась: где-то насильно, где-то благодаря хитрым дарам Единого, за которые он позже потребует плату. Старые капища разрушались, кумиров сжигали напоказ, а тех, кто пытался отстоять честь богов, жестоко наказывали. Знаешь, кто творил эти бесчинства?

      Яра помотала головой.

      – Рыкари[1], – пояснила ворожея. – Особые дружинники князя, сильные и бесстрашные воины, одетые в волчьи шкуры. Они запугивали народ не только действиями, но и видом. Боги не тронули князя, чтоб ещё большей смуты не случилось, но покарали его приспешников. Воины избрали себе волчью натуру снаружи – боги наградили их тем же внутри, превратив в оборотней. Смерть была бы слишком лёгким наказанием, потому рыкарям пришлось вечность бродить между жизнью и смертью, между явью и навью. Днём они были обычными людьми, а ночью становились зверьми. Поначалу рыкари считали такую жизнь даром, а не проклятием, но через многие лета поняли, что чем слаще дары, тем горче их послевкусие. Они не могут никуда приткнуться, осесть, передохнуть. Лишь распознают люди их навью силу, тут же гонят. Родичи от них отказались. Дом их отныне – лес, семья – такие же оборотни. Голод стал их вечным спутником. Они не стареют и не молодеют, не берут жён и не заводят детей. Свобода дорога тогда, когда знаешь, что она может закончиться, а жизням оборотней нет ни конца ни края. Присмирели они. Отринули Единого и стали молить истинных богов о прощении. Боги не простили, нет, но они справедливы, потому дали возможность исправить свои ошибки.

      – А ты откуда обо всё знаешь? – перебила Яра. – Ты не сильно-то старше меня, не могла всё это знать и видеть.

      – Благодаря слепоте я вижу гораздо больше, чем остальные люди. Боги даруют мне иное зрение. Ярило меняет тьму в моих глазах на свет. Он же покровительствует оборотням. Он, волчий пастырь[2], призвал к себе всех перевёртышей и предложил им службу. Проклятие спадёт, если по его зову они станут приводить жертв,