Колдуны. Фигль-Мигль

не мешайте вы мне!

      «Ты всё равно ничего не делаешь».

      – Я думаю!

      «Думать отныне буду я».

      – О судьбах родины? – поинтересовался он довольно ехидно.

      «А как, по-твоему, это должно выглядеть? Ну, где здесь начало, где конец? Что за гаражи?»

      Вася застонал и зажмурился:

      – Нет, это невыносимо! Если ещё и вы! С этими блядскими гаражами!

      «Вася!»

      – Что «Вася»?! Здесь мыла нет, садист проклятый! Ой! Нет, не надо! Помогите!

      «Тише, успокойся. Сбегутся сейчас».

      – За что вы меня тираните, Константин Петрович? Что я вам сделал?

      «Успокойся, говорю. Попей водички. Где у тебя?»

      – Это идти надо. – Он встал. – Может, и правда. – Сам себе, с надеждой. – Хлопну кофейку, в голове и прояснится… Если что, так и в дурке люди живут.

      По звуку голосов я предположил, что комната полна народу, причём дело у них прямо идёт к рукопашной, увидел же цветы в горшках, диван и чайный столик – ни одной живой души. Голоса не унимались.

      «Вася, ну-ка обернись».

      На стене висела… висело нечто. Сперва я принял это за картину, потом – за раскрашенную фотографию, потом обнаружил, что фотография говорит и движется и именно люди на ней производят весь шум. Должен сказать, далеко им было до иных заседаний в Комитете министров, когда генералы и тайные советники начинали переругиваться и говорить друг другу глупые дерзости. Хороши наши ребята, только слава их дурна.

      Всех наконец перекричал плотный буйный армянин, из речей которого я понял, что восточный вопрос и через сто лет остался где был.

      Я ещё послушал и сказал Васе, вертевшему в руках белую чашку:

      «Не иначе в него граф Игнатьев вселился».

      Николай Павлович Игнатьев провёл свою служебную жизнь под девизом «Знай наших!». В Китае он обдурил лорда Элджина; русским послом в Константинополе выезжал в Порту при всём параде, в коляске, запряжённой четвёркой, с конвоем; свита в полной форме в двенадцати экипажах, ординарец-болгарин в роскошном восточном костюме, огромного роста, увешанные оружием черногорцы на охране посольского дворца; сам этот дворец, видный далеко с моря, и над ним русский двуглавый орёл, широко простирающий крылья над городом; а чуть стемнеет, туда же пробираются под покровом темноты тёмные люди, авантюристы, агенты, проходимцы, политические интриганы; Солсбери сказал Игнатьеву за обедом: говорят, вы ужасный человек, у вас множество шпионов по всему Востоку; ответ Игнатьева: у меня действительно много помощников из числа борцов за свободу; русский посол всё всегда знал первым и лучше многих, никогда не жалел собственных денег, никогда не бегал ответственности; инструкций мне не нужно, но их и никогда не дождёшься; неколебимо верил в свою звезду; неустанно трудился; первый трезво взглянул на братушек; автор, как-никак, Сан-Стефанского мира (урегулировал дело на английский манер, поставив всех пред свершившимся фактом);