Девять жизней Гнидо Комига. Максим Волжский

сзади за плечи Николая. Хватка Дристана была железной, словно это не человек, а робот, с планеты разумных машин.

      – Готово! – обрадовалась Ксантусия. – Теперь точно никого не сдаст!

      От ужаса Николай Петрович вытаращил глаза и заорал, будто его уже вовсю пытали чужие.

      – У меня что-то ползает в голове! Какого хера?! – орал он. – Отпустите меня, собаки страшные? Дайте мне уйти, твари поганые!

      Гнидо почему-то развеселился. Николай Петрович был таким забавным землянином. Он так нервничал и смешно боялся обычной взрывной змейки.

      – А почему он сказал собаки страшные? – не разжимал хватку Дристан.

      – Потому что он в панике, – ответил Гнидо и сразу обратился к землянину, как к другу: – Николай, змейка не причинит тебе вреда. Сейчас боль пройдёт, Николай. Сейчас змейка найдёт себе место в твоём черепе, и ты успокоишься. Не бойся.

      Мелкие и крупные капли пота выступили на лице Николая Петровича. Чтобы попасть в круг инопланетных шпионов, он подвергался себя страданиям и невероятной опасности. К тому же было очень больно.

      Но вдруг боль отступила.

      Дристан перестал сдерживать землянина, и Николай задышал спокойно.

      – Вот так, вот так… – поддерживал Гнидо. – Змейка не опасна, друг. Змейка – лишь предохранитель, оберегающий нас от ужасных мучений.

      – Мучений? – переспросил Николай. – Каких ещё мучений?

      – Обычных и очень жестоких, – сказал правду Гнидо. – Чужие с нами не церемонятся.

      Дристан скривил лицо, будто вот-вот заплачет. Он подошёл к Николаю и обнял его.

      – Теперь ты с нами! От души поздравляю тебя! – хлопал по спине своими огромными ладонями Дристан. – Теперь ты в безопасности, землянин!

      – Да что здесь происходит? Объясните мне, наконец! – вопрошал Николай Петрович.

      Лаврентий Иванович по-доброму усмехнулся.

      – Это твоя страховка, землянин. Но ты не волнуйся, поскольку взрывная змейка взрывается только тогда, когда боль становится нестерпимой. И если ты порежешь кожу ножом или даже отрубишь случайно палец, то змейка не сработает. А вот когда тебя станут пытать чужие, она обязательно взорвётся и разнесёт твою голову на тысячи кусочков, чтобы ты не страдал. Представляешь, как тебе повезло?

      – Ему-то повезло, а вот мне… нет, – снова достала из сумочки сигарету Ксантусия Сахарон и закурила. – Если бы в 62-ом у меня была такая змейка, да разве б я страдала сегодня?

      – В те годы с финансированием миссии возникли невероятные сложности. Не хватало элементарных вещей, – сказал Лаврентий Иванович. – Но сейчас взрывных змеек хватает. Вы, кстати, обращайтесь, если надумаете запустить в свой череп железного гада, – предложил он махерианцам.

      Лаврентий Иванович посмотрел на часы. Время было за полночь.

      – Осталось решить один вопрос, – сказал он и ткнул пальцем в грудь Николая. – Ты готовься к переезду, землянин. Оставаться на прежней квартире нельзя – ни тебе, ни Гнидо. Все соседи сойдут с ума, видя ваше преображение. А всеобщее помешательство нам ни к чему.

      – А моя жена? –