За дальним лесом. Гаврилов Алексей

буду, – так же с грустью в голосе ответил лягушонок и, кажется, скупая слезинка скатилась из его глаз. Он старался не подавать вида, но, кажется, ему-то самому было понятно, что он очень сожалел о том, что из него так и не попытались сделать принца.

      Хотя бы попытались … на прощанье.

      Девочка взяла свою корзинку, уложила в неё метеорит, с навечно приклеившимся к нему компасом, и задумчиво побрела направо, вверх по ручью –  перспектива обходить по кругу синее море, её как-то совсем не прельщала.

      Пройдя немного вверх по течению, она увидела на склоне оврага огромный камень-валун, торчащий из земли одним своим плоским боком, так что настоящие его размеры определить было просто невозможно. Кусты вокруг камня, то тут, то там, были украшены разноцветными ленточками, привязанными к веткам, и придавали этому месту какую-то особенную мистическую таинственность.

      – Наверное, язычники, – подумала Маруся, – Надо будет у бабушки расспросить про это место и этот камень, она-то уж наверняка знает. Она всё знает, тем более про здешние леса и округу.

      Она ещё немного постояла, внимательно рассматривая загадочный камень и пытаясь угадать – на кого бы он мог быть похож? Но так ничего и не придумав, тронулась дальше, пытаясь мысленно угадать сколько ей ещё идти до начала ручья и конца оврага.

      На счастье девочки, очень скоро она заметила впереди поваленное дерево, перекинутое с одного берега ручья на другой. Та часть ствола, что была сверху, была аккуратно очищена от веток и сучков, так что очень напоминало этакий природный мостик, не известно при чьей помощи появившийся тут, на этом самом месте и как нельзя кстати.

      – Ура!– обрадовалась Маруся, – Вот по нему то я и перейду на ту сторону. Удачненько это я завернула.

      Радостная, она прибавила шаг и, только было хотела ступить на край поваленного дерева, как тут же услышала сбоку от себя, почти за спиной наглый и сердито-небрежный оклик:

      – Стоять. Пять рублей.

      От неожиданности Маруся даже вздрогнула. Она остановилась и повернулась в ту сторону, откуда раздался этот неожиданный требовательный возглас. Справа от поваленного дерева, метрах в пяти, под раскидистым кустом в шезлонге полусидел-полулежал большой самодовольный бобёр, вальяжно и беззаботно ковыряясь тоненькой зубочисткой в своих ослепительно белых больших зубах. Глаза его были прикрыты и, казалось, он не обращает на девочку совсем никакого внимания, но Маруся хорошо чувствовала, что он, как старый и опытный охотник, ни на секунду не выпускает её из вида.

      – Что – пять рублей? – растерянно спросила она.

      – Пять рублей за переход через ручей по бревну, – также равнодушно и холодно объявил бобёр.

      – Это за что же? – удивилась девочка.

      – За переход. Это моя переправа. Я её сделал. Сам повалил дерево, сам зачистил. Не нравится – проходи мимо, не задерживай движение.

      – Так ведь нет никого больше.

      – Нет, так будут,– сердито ответил бобёр, недовольный тем, что ему приходится кого-то убеждать в правильности