Твердислав, княжич с острова Руяна. Денис Владимирович Морозов

с самострелом в руках.

      – Не пущу до тех пор, пока не вернешь то, что украл нынче ночью! – заголосил он, направляя самострел на Твердислава.

      – Беги, княжич! Не то продырявит! – потянули его в разные стороны близнецы, Мирослав со Славомиром – один направо, другой налево.

      – Вот еще, никуда я не побегу, – с достоинством возразил Твердислав.

      Короткая и толстая стрела, выпущенная из немецкого арбалета, могла пронзить грудь насквозь и оставить дыру, в которую душа вылетит за мгновенье ока. Но Твердислав заметил, что тетива арбалета болталась приспущенной, а значит, чтобы стрельнуть, купчишке пришлось бы еще попыхтеть, натягивая ее.

      – Ты умыкнул пояс Святовита нарочно, чтобы не пропустить меня в князья! – лицо Домажира раскраснелось от обличающего запала.

      – Я? Умыкнул?

      – Ты, а кто же еще? Ты нутром чуешь, что у тебя самого нет ни единой возможности пробиться в князья, вот ты и стырил его, чтобы сорвать обряд. А ограбление для видимости разыграл. Только нас этой хитростью не проведешь. Отдавай пояс, аспид, иначе не будет тебе прохода в это святое место!

      – Что ты городишь? У меня зверя убили. Всю кладовую вверх дном перевернули, хорошо, что отца не тронули.

      – Волка ты сам убил, для достоверности. Зверя не жалко, когда на кону целое княжество.

      Твердислав побагровел.

      – Только не буянь, Твердята! – почуяв, что сейчас разразится гром, схватил его за руку Хотовит.

      Княжич вырвался, и, не говоря ни слова, бросился ко рву, у которого валялась брошенная «суковатка» – примитивная борона из соснового бревна с торчащими сучьями. Это бревно привязывали к лошади и тащили по полю, чтобы сучками разрыхлить землю. А когда сучья ломались, бревно выбрасывали за ненадобностью.

      Твердислав положил бревно на плечо и нацелил его конец на купца.

      – Только не до смерти! До смерти не зашиби! – суетился вокруг Хотовит.

      – Последний раз прошу: открой ворота! – выкрикнул княжич.

      – Верни пояс – открою! – пообещал Домажир.

      – Ах ты, врун!

      Твердислав размахнулся пошире и запустил бревно в купца. Суковатка взлетела ввысь, ударила Домажира в толстое брюхо и сбила его с прясла. Купец свалился с высоты и глухо шлепнулся оземь – но этого уже было не видно. Из-за закрытых ворот донеслись его жалобы и причитания.

      Страхиня носился вдоль вала взад и вперед – было ясно, что стены ему не одолеть. Все с той же молчаливой решительностью Твердислав подошел к краю обрыва и полез вниз, в пропасть, уходящую к морю.

      На его счастье, в этом месте стена оказалась не совсем отвесной – скаты хоть и казались крутыми, но на них все же находились уступы, на которые можно было поставить ногу, как на ступеньку. Уже через пару минут княжич очутился на берегу – узенькой полоске суши, покрытой галькой, на которую накатывались морские волны.