Тридесятое. Эхо из прошлого. Валерий Кондрашин

вряд ли он скажет. Гиблое это место по всему, – испуганно произнес Леший.

      – Да ладно! К Водяному, так к Водяному. Тогда за Черный ручей. Пошли?

      – Плохая идея, – бормотал себе под нос и недовольно лопотал Леший.

      Пройдя значительное расстояние по лесной чаще, обогнув ручей, они вышли к огромному водоему. Здесь кипела и бурлила мрачная, серая, сырая жизнь. Крик ворон и кваканье лягушек не умолкал и казался таким неприятным и даже устрашающим, что становилось жутко. Леший свистом позвал Одноглазое лихо. Лихо вприпрыжку и прихрамывая появился из леса. Казалось, что будто одна нога у него короче другой. За ним, почти бегом, поспевало мерзкое горбатое существо, на шее которого висело, как ожерелье, сушеная жаба. Это был Шимуга.

      Они подошли к Лешему и Лихо показал жестом, что тот нарушил территорию.

      – Я знаю, что ты машешь рукой мне, зови Водяного! – Лихо повернул голову в сторону водоема, и тишина поглотила все вокруг. Водоем забурлил и появился Водяной.

      – Ничего себе! – удивленно произнес Никита.

      Водяной подплыл и движениями руки обрызгал всех присутствующих.

      – Чего надо, черви земляные? – громко крикнул Водяной, уходя под воду и тут же выныривая.

      – Как поживаешь, Сырость? – обратился Леший к Водяному.

      – И тебе не хворать! Чего надо?

      – Мне нужна тропа, ведущая к Синюшкину колодцу.

      – У тебя что, от старости мозги прогнили, это владения Кощея. Ты знаешь, кто его охраняет? Кто живет в колодце? Смотри!

      И ушел под воду, а вынырнув, крикнул:

      – Тропа за старой сосной, вдоль орешника на север.

      И снова ушел под воду.

      – Понятно. Ну что, готов? – спросил Леший Никиту.

      – Готов!

      – Тогда пошли, – сказал Леший и первым тронулся в путь. Никита тронулся вслед за Лешим.

      Они вышли к старой сосне, прошли орешник и пошли туда, не зная куда.

      Долго ли, коротко ли шли они и вышли к дубам-колдунам. И тут Никита услышал чей-то голос:

      – Кто это кричит? – спросил он у Лешего.

      – Откуда мне знать? Человек, если мне слух не изменяет, – ответил Леший, поворачивая одно ухо в сторону крика. Крик, полный ужаса, доносился все сильнее и сильнее:

      – Помогите! Кто-нибудь! Спасите меня!

      Никита проскочил через ручей и увидел колодец, из которого наполовину высунулась седая, с растрепанными космами старуха и длинными, метра по три, руками, которыми она вцепилась в молодую девушку. Старуха злобно смеялась хриплым смехом и тащила ее в колодец.

      – Отстань, ведьма, отпусти меня! – кричала девушка, упорно сопротивляясь, – помогите!

      Быстро подбежав к колодцу, Никита схватил ведьму за руки и выволок из колодца. На землю упало мерзкое туловище с короткими ногами, большой головой и длинными руками.

      – Какое ничтожество, – брезгливо произнес Никита.

      Девушка стояла и тряслась от пережитого страха. Губы ее дрожали, а глаза были мокрыми от слез. Ведьма лежала на земле, корчилась, уменьшаясь в размерах, дымилась.

      – Ты кто? – спросил Никита, подойдя к девушке.

      – Алена.

      – Алена!