Оцелот выходит на охоту. Лариса Логинова

ощутил, как шерсть встает дыбом на выгибающейся дугой спине. Всё моё естество воспротивилось тому, что видели сузившиеся глаза. Я, наконец, понял, почему до сих ни в кого не влюблялся! Меня не насиловали, так, чтобы кровь по ногам текла, которую описывавшая это дерьмо девица посчитала лучшей смазкой…

      – Отпусти меня! Пошел на хер! Исчезни! – Олег молотил меня по груди и плечам сильно, не жалея, но я даже не пытался двинуть в ответ, только отворачивал лицо. – Ненавижу тебя! Всех ненавижу! – от его крика и текущих по щекам слез, у меня, давно разучившегося сострадать, по хребту пробежала дрожь. Я притянул его ближе, заставляя спрятать лицо у меня на груди, Олег все еще пытался вырваться, но с каждым всхлипом, слабее. Выбитая из его рук бритва валялась на полу, из глубокого пореза на левой руке щедро лилась кровь, уже успев испачкать мою одежду, и нужно было как можно скорее остановить это безобразие.

      В тот день мне «повезло» забыть очень важный конспект. Тихо матерясь себе под нос, я вернулся и застал соседа по комнате, отсутствовавшего всю ночь, за очень увлекательным занятием. Прикусив и без того искусанную губу, Олег сидел на диване и сосредоточенно пилил вены на левой руке, резал правильно – вдоль. Я подскочил к нему одним прыжком, вышиб из рук бритву и заорал, что он охуел, и я ему сейчас помогу – в окно выброшу! Решил сдохнуть? Так не фиг кровью пол заливать, ему-то уже все равно будет, а мне все это убирать!

      Когда я заткнулся, он поднял на меня взгляд и сказал очень тихо и четко:

      – Выбрасывай.

      – Да что случилось, мать твою?! Что за истерики? – я схватил его за плечи.

      – Ничего. И убери лапы! – окрысился Олег вдруг, пытаясь меня оттолкнуть. – Иди, куда шёл.

      – Черта с два! – я сильнее стиснул его плечи, отмечая общую помятость физиономии, черное кольцо синяков на шее и… бьющийся в глубине голубых глаз страх. – Что случилось, Олег?

      – Не твоё дело, – отрезал он и рванулся сильнее. – Оказался не в то время, не в том месте.

      Заметив, что льющаяся из распанаханного запястья кровь и не думает останавливаться, я встал и потянул Олега за собой. Я собирался промыть рану в ванной и забинтовать. Он почти вскрикнул, отталкивая меня и болезненно морщась, снова опустился на диван. И тут меня буквально ударило – точно так же морщился я после первого знакомства с прелестями мужской любви.

      – Кто?

      – Неважно. Уходи, – Олег вспыхнул и отвел глаза.

      – Нет, – я снова сел, попытавшись привлечь его к себе, а в ответ получил град ударов и поток отборного мата.

      Не дожидаясь, пока силы и слезы у Олега кончатся, я затащил его в ванную и там, слушая проклятия, посылы и прочие «благодарности», все же промыл рану и перевязал. Я благодарил Бога, в которого не верил, что по вене Олег просто промазал. Слишком сильно тряслись руки, да и не делал он такого никогда,