Взрослые игры. Александр Минский

своим вдохновением создал самых красивых каменных женщин на всей Балтике. И с тех пор город смотрит на окружающий мир их вечно молодыми лицами.

      Рижский модерн, он же югендстиль, – это ожившие ночные кошмары и несбыточные грёзы бывших хозяев домов, их тайные страсти и жуткие семейные драмы, застывшие в камне. В нём кричит страх внутренней пустоты и бурлит обильным фасадным декором жизнь напоказ. На парадных входах и окнах домов любовь и ненависть навеки переплелись между собой затейливым растительным орнаментом. Югендстиль – это странный парад невиданных драконов, химер и сфинксов, рождённых необузданной фантазией лучших архитекторов того времени.

      Осенью, когда небо заходится холодными дождями, и город быстро остывает под завывания балтийского ветра, я остываю вместе с ним, погружаясь в мрачные лабиринты своего сознания, где оживают макабрические обитатели рижского модерна.

      ***

      Окна в доме напротив ожили субботним вечером в начале февраля. Всю зиму они таращились на меня своими чёрными пустыми глазницами. Смотрели внимательно, не мигая, в упор. Все остальные окна с утра до вечера моргали шторами и занавесками, суетились силуэтами людей или хлопали форточками и створками. А эти излучали сумрак ничегонепроисходящего. Мне почему-то сразу было необъяснимо понятно, что два тёмных окна напротив станут сценой для предстоящей увлекательной пьесы с моим участием.

      Моя жизнь в тот период была такой же пустой и ничего интересного в себе не содержащей. Вопреки многолетней привычке много гулять я довольно редко выбирался из квартиры в нахмуренный серый город. Целыми днями я пялился в телевизор или подолгу сидел у окна, наблюдая чужие жизни в окнах соседнего дома. Сериальность происходящего в них позволяла мне убивать сколь угодно много времени.

      Окрашенные скукой повседневности жизни моих соседей мало походили на драмы или комедии. Это были унылые байопики о том, как люди ужинают, смотрят телевизор или готовятся ко сну. Иногда сериальные герои раздевались, не зашторив окна, демонстрируя свои белые неровные тела. Их нечастые ссоры немного разбавляли сюжет, но не добавляли ему остроты и внезапных поворотов. Балтийский темперамент не родит горячих сцен в итальянском стиле с битьём посуды и экспрессивными диалогами. Каждый вечер я равнодушно досматривал очередную серию, ждал, когда окна погаснут, и вскоре засыпал сам, одурманенный виски.

      У меня уже давно не было женщины. Да я и не нуждался в ней, пребывая в каком-то странном оцепенении духа. В каждой встреченной на улице даме я сознательно находил массу изъянов, чтобы оправдать свой побег от возможного знакомства с продолжением. А может, это я сам отпугивал всех красивых женщин: из отражений в магазинных витринах на меня смотрел мрачный небритый тип с растрёпанными волосами и тёмными кругами под глазами. Он сопровождал меня повсюду, куда бы я ни шёл.

      Однажды, гуляя по рождественскому рынку на Домской площади, я наткнулся