Fatum. Андрей Алексеевич Воронин

они имеют спецпоручение встретиться с вами и решить, как быть. Моя команда получила приказ не вступать с вами в разговоры. Прошу меня понять, у меня приказ сопроводить вас до места назначения.

      Коньячок – вот что значит иностранная штучка – не взбодрил, а расслабил астрономов, голова кружилась, конечности – включая язык – были не верны, и ко всему этому кошмару примешивалось чувство вины – в такую минуту оказаться не вполне в кондициях. Просто переглянувшись, они поняли, что, даже не успев отправить почту, уже оказались под колпаком – хотя как это возможно – никто толком не мог себе представить. Неужели все это время их прослушивали, но как? Здесь уже почти полгода никого не было посторонних. Тимур? Да нет, конечно, не он, по всему видно, что не стукач. Письмо, так и не отправленное, но уже набранное на компьютере? Так в сомненьях они и погрузили свои пожитки в вертолет, через два часа пересели на самолет и еще через три оказались на каком-то военном аэродроме, судя по всему – где-то невдалеке от столицы. В самолете – а сидения почему-то шли не рядами, а вдоль бортов, – успели переговорить. Академик считал, что их везут к руководству для предварительной информации, ничего страшного, собственно, и не происходит.

      – Понимаете, мы не представляем никакой угрозы – ни для кого. Что нам будет? Поговорят и отправят обратно. Не вижу других вариантов. Таня, ты не нервничай, перед лицом общей беды с нами ничего не сделают. Просто у них манеры такие – хотят поговорить – тащат на аркане, невелики птицы, подумаешь, академик и трое докторов, эка невидаль!

      – Иван Палыч, Вы как хотите, но я попытаюсь удрать – при первом случае. – Тимур весь горел от возбуждения, но пытался говорить спокойно. – Неспроста они нас так выдернули, прямо тепленьких из кроватей. Они хотят нас заткнуть! Запрут под замок, сидите и пейте пилюли.  Чтобы опять всем врать. Опять что-то выгадывать, играть свою игру. А все должны быть заложниками в этой дурацкой игре, сидеть в прикупе. Да нет, хуже, ведь игра идет у них не на нас, людей, а на власть и деньги, привилегии и первенство. Чушь какая-то.

      – Тимур, давай дождемся, когда с нами хоть поговорит кто-нибудь. Мы же ничего пока не знаем – кто, зачем, почему? – Женя был рассудительный и дисциплинированный человек, – именно таким и должен быть отшельник, чуть не двадцать лет проживший на крыше – если не мира, то страны-то уж  точно.

      – Боюсь, Жень, после разговора будет поздно, – пробормотал Тимур, и не позаботился, чтобы собеседники его услышали.

      Насколько он был прав, узнать можем только мы с вами, по закону литературных перемещений оказавшись самым преступным образом, без пропусков, допусков и мохнатого блата в кабинете, называть который непозволительно даже в полуфантастической повести. В таких кабинетах вместо обычных людей сидят, стоят и ходят не совсем обычные личности, а так называемые вип-персоны.  Они похожи на нас, но у них много и отличий. Внешне они покруче и понарядней. Запах у них специфический. А вот внутренне совсем на нас не похожи: склад ума не тот, манеры не те, ценности тоже, разговоры совершенно на наши