Мидгард следователя Мезина. Слободан Деспотович

Цены опять выросли.

      – Да Миш, пора уже привыкнуть. Поставь чайник будь другом – Мезин вытащил из пакета пачку лапши и начал ее вскрывать.

      – Не хочу я к такому привыкать – майор снял мокрую куртку, включил электрический чайник и сел на свое место.

      – Ну есть же и положительные же изменения, все-таки Миш.

      – Вы слушаете или нет? – Михаил и Виталий повернулись к возвысившему свой голос и раскрасневшемуся Артему.

      – Продолжай Артем – развел руки Мезин – Какой ты сегодня нервный.

      – Первое совершено в ночь с восьмого марта на девятое. Второе в ночь с семнадцатого на восемнадцатое мая. Обе жертвы молодые девушки до тридцати лет. Первая жила на первой микрахе, вторая на Уссурийском бульваре. Обе в съемных квартирах. Обе вероятнее всего работали индивидуалками, ну проститутками, принимали у себя на дому, ну знаете в соцсетях выкладывали свои объявления…

      – Артем, я знаю, что такое индивидуалки. Ты за кретинов нас тут не держи.

      – Извините. В общем, обе красивые, обе молодые, обе зарезаны. Несколько ножевых ранений. Главное, почему я хочу приобщить это к нашему делу – Артем отложили свои записи в сторону, многозначительно поднял указательный палец правой руки – Считаю нужным приобщить… В первом случае рядом с телом лежала книга с заложенной страницей и выделенным желтым маркером стихотворением: «Я не унижусь пред тобой, ни твой привет, ни твой… – Сапоньков схватился за листок.

      – Ни твой укор не властны над моей душой – знай мы чужие с этих пор – закончил за него Виталий Иванович – Михаил Юрьевич Лермонтов, я знаю это стихотворение, еще со времен моей первой юношеской любви. Что у второй?

      – М-м-м. Вот. Написанное от руки на старом счете за квартиру.

      – Почерковедческая экспертиза?

      – Да, но – мужчина, правша и только. Совпадений с базой нет.

      – Кто сейчас, Пушкин, Есенин?

      – Нет. Вот: «Ты моя красивая, ты моя алмазная, будет небо чистое, станет солнце ясное, когда я тебя найду, все будет прекрасное».

      Лейтенант замолчал.

      – Стих конечно так себе. Да Мишань?

      – Я бы сказал, гавно стих.

      – Точнее и не скажешь – Мезин отвернулся к окну, как будто жалкий тополь мог подсказать ему ответы. Дождь похоже решил еще усилиться.

      – Что предпримем? Что вы все замолчали? Нужно же действовать? Он же еще будет убивать? Ведь так? Нельзя же сидеть и смотреть в окно – после пятиминутного молчания не выдержал Сапоньков – Очевидно же, что это серия, при бытовухе не оставляют стихов. Да конечно первые два труппа в квартире, а наш в парке, но…

      Виталий Иванович отвернулся от окна и посмотрел на Грищука. Черная с проседью голова склонилась над кружкой с чаем, как будто майор искал ответы там.

      – Да Темыч, это серия. Он вышел на улицу хочет, чтоб его заметили. Возможно в жизни его тоже не замечают, особенно девушки. Вот что ты делаешь по выходным Артем?

      – Я? В смысле?

      – Ну я вот, как правило, бухаю перед