Принц в Бомбее. Суджата Масси

набрала полную грудь воздуха. – Что, мол, мой отец ползает на коленях перед англичанами и англо-индийцами.

      – А как же еще портному подрубать брюки? – Первин почувствовала особое сочувствие к девушке: Каттингмастеры были из рабочего класса, им явно пришлось преодолеть множество преград, чтобы отправить свою дочь в колледж.

      – Динеш – он у нас в Союзе студентов самый речистый – говорит, что все парсы любят англичан. Когда мы с Лалитой вступили в Союз, он хорошо к нам относился, а теперь не разрешает мне ни в чем участвовать.

      Первин почувствовала стеснение в груди:

      – Только полные невежды могут такое сказать про наших единоверцев. А если взять, к примеру, Дадабхая Наороджи, великого деда движения освобождения, или мадам Бхикаджи Каму, которую выслали во Францию? Нельзя забывать и о том, что многие бизнесмены-парсы из Южной Африки и Индии уже давно поддерживают Гандиджи.

      – Динеш говорит, что парсов интересуют только деньги. – Уголки губ Френи, похожих на розовый бутон, поползли вниз. – Уверена: они отправили меня к юристу только потому, что тогда мне и платить по счетам.

      – Мы беседуем, я не оказываю вам никаких юридических услуг. Платить не надо, – успокоила ее Первин.

      – Спасибо вам. – Френи перестала хмуриться. – Мисс Хобсон-Джонс сказала, что у нее есть подруга – первая женщина-поверенный в Бомбее. И мне очень захотелось с вами повидаться.

      Слова Френи сильно польстили Первин.

      – Я тоже рада знакомству с вами. Скажите, когда вы поступили в колледж, вам выдавали списки правил? Ваши родители или вы подписывали какой-то договор? В таких документах обычно перечислены основания для отстранения от занятий или исключения.

      – Никаких списков нам не выдавали. Договора я тоже не припомню, но, если он был, он хранится у моего отца. – Френи наморщила лоб и добавила: – А у него я не могу попросить.

      Первин не хотела стать причиной разлада в семье.

      – Тогда спросите у других студентов или студенток, нет ли у них таких договоров. Прочитайте его или принесите мне.

      – Обязательно, Первин-баи. – Френи взяла у Первин карточку, которую та достала из хрустальной вазы на серебряном чайном столике.

      – Участие в политической акции – дело серьезное. Уже много десятилетий студентов-индийцев, которые выходят на протесты, избивают, сажают в тюрьму и даже казнят. – Увидев, как округлились у Френи глаза, Первин добавила: – Вам не вынесут смертного приговора за пропуск одного дня занятий, но я очень вас прошу: не выходите на политическое выступление только ради того, чтобы впечатлить однокурсников.

      – Вот я вам клянусь: меня стошнит при виде этого принца! Я покрою себя позором! – объявила Френи. – Но одновременно я боюсь, что, если мы не придем, вся наша жизнь пойдет под откос. Я слышала, что два года назад нескольких студентов отчислили за то, что они были коммунистами.

      Первин задумалась. Как уклониться от чествования принца и не подвергнуться наказанию?

      – А вы не задумывались, что можно в четверг просто остаться дома, сославшись на боль в животе, – тогда ни ваши