Фальшивая няня для генерала. Зена Тирс

конечно, – проговорила я, чуть не задохнувшись.

      Звучание чужого имени похоже на звуки моего собственного. На долю секунды я подумала, что генерал меня раскусил… Но всё обошлось.

      – Иди к госпоже Луизе, – пророкотал Олэнтор, передавая мне малышку.

      Я погладила девочку по спинке. Она сразу развеселилась и загукала, трогая меня за щёки.

      – Ты моя радость. Как тебя зовут? – улыбнулась я.

      Я поймала на себе пристальный взгляд генерала. По коже вновь пронеслись мурашки. Он смотрел так, словно поглотит меня сейчас своей тьмой.

      – Её зовут Кэти, – хрипло проговорил Олэнтор. – А это Мэри. – Он приподнял вторую малышку на руках и, наконец, отвлёкся с меня на неё: – Ох, Мэри, ты снова мокрая! Ну ничего, сейчас госпожа Луиза тебя переоденет.

      – Я… Д-да… Конечно…

      Сердце бешено заколотилось. Я ещё ни разу не переодевала детей. И не купала их. И не кормила. Я не знаю, что делать! Но госпожа Линдон заверила, что это не сложно, я справлюсь. И мне очень хотелось ей верить!

      Скорее нужно скрыться с глаз генерала, чтобы он перестал смотреть так… пристально. Тогда я буду меньше нервничать и лучше справлюсь с детьми.

      – Я провожу вас, леди Луиза, – сказал Олэнтор и взял у меня вторую девочку. А-а-а! – Всё-таки вы выглядите довольно хрупкой, чтобы носить карапузов по лестницам. Идите за мной.

      Я следовала за генералом, невольно любуясь его широкой спиной в мундире. Пусть он красив и вежлив, но он мой враг. Он тот, кто командовал армией Ирсланда, тот, кто отправил моего отца в заточение. А ещё он тёмный – и это, как раз, самое страшное.

      Коридор второго этажа оказался залит тёплым солнечным светом, проникающим через панорамное окно. Дом вкусно пах старым деревом, и аромат возвращал меня к воспоминаниям из детства. Я ведь последний раз была здесь лет десять назад, когда папа был ещё нормальным. Мой хороший, добрый папа. Он играл со мной. Мы приезжали сюда на лето и собирали цветы в саду, читали по вечерам, ели яблочный пирог, который готовила мама – единственное блюдо, которое она умела готовить, – мне даже кажется, что я чувствую его аромат: сладенький, с корицей. А потом магия отца, тёмного мага, перешла на седьмой круг, и папа стал совершенно другим: жестоким, раздражительным, холодным. Мы перестали бывать вместе. Я уехала учиться в лицей, а затем в академию и не жила дома, не видела всего кошмара, который достался маме, а потом папа… Нет, я всё равно не верю, что он мог так поступить…

      5

      – Здесь манеж, а тут кровать, – сказала госпожа Рут, вырывая меня из мыслей.

      Следом за генералом я вошла в спальню. Это была моя спальня! И кровать моя! Тут ничего не изменилось!

      – Детские кроватки привезли, госпожа Рут? – произнёс генерал, опуская девочек в широкий манеж с деревянными рейками.

      Они не хотели слезать с его ручек, держались за мундир и хныкали.

      Я взяла Мэри на руки и осторожно, словно хрустальную вазу, опустила в манеж.

      – Сказали, что привезут сегодня, ваша светлость, – поклонилась управляющая и поглядела на меня: – девочки