После завтрака. Дефне Суман

корнях?

      – О ее семье. О родителях, в особенности об отце…

      – Фикрет, хватит, честное слово!

      Папа наконец повернулся к нам, в сторону женской половины стола.

      – Почему, Нур? Почему тебя так раздражает эта тема? Она провоцирует в тебе какую-то тревогу?

      Тетя Нур со стуком поставила чайный стакан на блюдце.

      – Бурак, передай, пожалуйста, хлеба. Вон того, белого. Заем свою тревогу. Фикрет, не надо со мной разговаривать на этом нью-эйджевском сленге. Тревога, видите ли, провоцируется. Поверь, человеку, разменявшему пятый десяток, это совсем не идет!

      Папа и глазом не моргнул. Назло тете продолжил еще более мягким голосом:

      – Почему ты так злишься? Бурак, разве я не прав? Как по-твоему, разве нет в душе у Нур некоего неизбывного беспокойства, причину которого она не может понять? Вы столько лет близко знакомы. Тебе виднее.

      Этот мягкий, терпеливый тон появился у папы недавно. После того, как он увлекся йогой. Я никак не могу привыкнуть к этому новому голосу, в котором слышится улыбка. Он кажется мне фальшивым. Я бы предпочла его прежнюю манеру обиженно замолкать, пряча гнев. Раньше, если бы тетя Нур так набросилась на папу, он потупил бы глаза, а потом, наверное, взялся бы за газету. Обиделся бы. А теперь он не злится, что ли?

      Тетя Нур пожала плечами, постучала чайной ложечкой по яйцу и начала аккуратно счищать кусочки скорлупы. У моей тети очень красивые руки. Необыкновенно красивые. Никакого сравнения с моими. Пальцы тонкие, но ногти большие. Поэтому она их не отращивает, но красит в бордовый цвет. Бурак, как и я, наблюдал за тем, как тетя Нур чистит яйцо. На что намекал папа, когда говорил, что они много лет близко знакомы? Нет, в самом деле, какие отношения между тетей Нур и Бураком? То есть какие отношения были между ними в прошлом? Была ли у них любовь? Да нет же, они с самого начала были лучшими друзьями. Иначе бы я знала. К тому же если бы между ними в прошлом что-то было, дядя Уфук не позволил бы Бураку поселиться тут с нами на эти несколько дней. Скорее всего. Кстати, почему дядя Уфук не приехал на праздник? Мне говорили, да я забыла. Или не говорили? Может, спросить сейчас? Нет, нельзя. Почему, не знаю, но нельзя.

      Я обновила ленту в «Инстаграме». Вчерашнюю темную фотку еще кто-то лайкнул. Незнакомый парень, @demirrr_sevvda. Безобидный. Все мои посты лайкает.

      Папа понизил голос:

      – Мне кажется, над нашей семьей витает проклятие. К акая-то темная энергия. Мрачная тень некоего события с неизжитыми последствиями, из-за которой все члены семьи живут с ощущением какой-то неудовлетворенности.

      Бурак замер, держа в руке бутерброд с рокфором и копченым лососем и недоуменно глядя на папу. Тетя Нур легонько толкнула меня локтем. Видно было, что про себя она смеется. Это придало мне смелости, и я спросила:

      – Что это за мрачная тень, папа? Кто-то нас заколдовал, что ли?

      Вместо ответа папа потянулся к стоящей перед ним мисочке, взял оттуда черную маслину и долго ее жевал, словно решая математическую задачу. По длинной тонкой шее вверх-вниз ходил кадык. Меня разбирал смех. Садык-уста посыпал черные маслины, кроме