Арлекин. Евгений Иванович Пинаев

подмигивал маячок: «Нагулялись? Подходи. Нагулялись? Подходи!» Капитан поправил на мне одеяло и вздохнул:

      – Пора готовиться к маскара… Тьфу, к швартовке. Но все равно: «Хау ду ю ду, Красотуля? Твой Володька напялит тряпки Арлекина, чтобы у Пьеро упаси боже! – не испортилось настроение». Так-то… Если б хоть ты был на ногах, Федя. Волна-то порядочная, а в рубке не штурман – пацан.

      – А ты не спеши с переодеванием… Успеешь.

      – Хо-хо! А ты взгляни на часы – сколько осталось? То-то! И я обещал, а если обещал – тресну, но сделаю!

      Дальнейшие события излагаю по рассказам очевидцев.

      Ветер ослаб, но море, раскочегаренное норд-остом, швыряло буксир, как мандариновую корку. Заметно потеплело, на эспланаде – не протолкнуться. Буксир заметили. Таращатся и ждут.

      На причале, к которому из последних силенок стремился буксир, два портовых матроса горланили песни и передавали из рук в руки обмякший бурдюк. Только они не оборачивались к морю, только эти двое не слышали хриплого гудка.

      Капитан увидел метнувшийся на берег бросательный конец и припал к иллюминатору: «Молодец, боцманюга! Смотри-ка, изловчился и выбил изо рта этого абрека горлышко бурдюка!» Лишь теперь швартовщики повернули головы и вскочили, сообразив, что праздник праздником, а дело делом, и нужно принимать пароход, если принесло с моря какого-то психа. Выволокли швартов на причал и потащили к ближайшей тумбе. Тащил, собственно, один. Второй не смог расстаться с бурдюком. Этот руководил. Плелся за товарищем, помогая советами и жестами.

      Капитан всматривался в берег, не ведая, что уже началось его превращение в Арлекина.

      …Волна поддала в днище – буксир взбрыкнул и рванул швартов. Матрос напрягся, уперся ногами, но разве осилить даже и сильному мариману мощь законов природы? Нет и нет. Второй рывок был слабее, но он и сдернул абрека в море, а друг его бросил бурдюк и так резво сиганул на помощь, что едва не угодил под форштевень.

      Судно могло раздавить людей, а мальчишка в рубке растерялся. И тогда… на палубу выскочил Арлекин.

      Позже он каждый раз смущался, вспоминая, КАК ВЫГЛЯДЕЛ со стороны. А в ту минуту…

      Боцман свесился за борт и ловчился ухватить абреков за волосы. Они, кстати, так и остались в памяти людей как абреки, а в ту пору были нормальными претендентами в утопленники. Капитан не стал мешать боцману в спасении на водах. Выскочил, рванул рукоятку ленточного стопора и под грохот якорной цепи крикнул штурману:

      – Лево руль! Самый полный назад!

      Нос клюнул влево и замер, но теперь заносило корму. Капитан еще потравил якорь-цепь – буксир попятился от стенки. Полоса воды ширилась, подоспевшие люди вытаскивали абреков на причал. Боцман выбирал трос из воды, готовился к новой швартовке.

      – Арлеки-иии-ин! – раздался голосок Красотули, не знавшей, что творит акт превращения, что с нынешнего дня к Володьке приклеится это