Алхимик. Повести и рассказы. Игорь Агафонов

обыкновенный, но похоже на правду. Он на Украине (во времена ещё оные) торговый институт заканчивал, а экзамены сдавал следующим образом: покупал преподавателю, не то декану путёвку на Карибы и там за коньячком и балычком заполнял свою зачётку. Ну да ладно, это не его, Василия, дело. У каждого своё амплуа, стезя так сказать.

      – А вот знаешь ли ты настоящую цену товару?

      Это что, вопрос на засыпку? – Василий слегка настораживается.

      – Не знаешь, я вижу. – Паныч наклоняется и теперь сам поверх очков заглядывает в глаза Василию. – И это весьма и весьма жаль. Потому что мне не нужны люди, которые плохо разбираются в ценах…

      Василий, наконец, понимает, что Паныч вовсе не журит его… он вовсе его не журит.

      – Так что, дорогой, деньги, как выражаются, на бочку и после этого пшёл вон!

      Вот этого «пшёл вон!» Василий ему не простит. Ладно бы изругал, вспылив, и в запальчивости этой послал подальше, но тут тебе ноль эмоций, тут жест продуманный, давно заготовленный… Время, мол, пришло расстаться. «Чёрт! А ведь он меня подловил!.. – Василия даже в пот бросило от догадки. – А то чего бы это средь бела дня покупатель на тележки объявился… и чтоб никого поблизости не случилось! Это ж нонсенс! Только для чего… почему? Почему подловил, за что?» Впрочем, кто-то сказал про Паныча: не любит он быть в долгу… То есть ты ему добро, а он на тебя в обиде за это… Или это он сейчас придумал?..

      Вечером Василий решил съездить к Семёну (три станции на электричке) … вернее, не к нему самому, а к брату младшему, Славику… Тут необходимо пояснить. Раньше Василий работал в отделе заказов большого масштаба – инвалидов, пенсионеров разных гречкой и прочим товаром снабжали, это ещё в девяностом году, когда напряжёнка со всеми этими товарами наблюдалась. И хозяйкой там стояла Лизавет Романовна. Хваткая баба, связи имела на приличных уровнях. И вот пригрела она паренька смышлёного, Семёна Конова, и с его помощью ворочала делами будь здоров. Товар, гуманитарка всякая вагонами поступали бесперебойно – их пускали налево и со всеми, с кем нужно, делились. По-умному, стало быть, крутили-вертели. Умели. А потом Семён на Лизаветиной дочке женился. Возможно, через дочку она его и узнала, Василий подробностей не выведывал. Свадьба по тем временам – что сейчас на миллиард, наверно. Позже, имея деньги и прикрытие, Семён потихоньку сколачивал группу, боевичков-исполнителей, исправно им платил, но и дисциплину держал. Такой дисциплины в армии и по сей день нет. И ныне Семён Конов на иерархической лестнице числится где-то, пользуясь опять же армейской терминологией, на уровне батальонного командира. Есть и над ним люди, но кое в чём он уже и сам-сусам. Кумекает.

      Василий не знает, с каких пор его директор Паныч завязан с Коновым. Тут так: надо тебе знать – скажут: знай; не надо – и не спрашивай. Семён только с виду улыбчив. Если долг требует с кого – тому