1485, апрель. Андрей Собакин

какое-то время, и Илья Андреевич решил пройтись по магазинам – благо, в карманах ещё оставалось довольно много марок, выданных в институте перед поезкой, и их можно было (нужно было!) потратить на что-нибудь полезное. В компании нескольких других участников конференции из разных стран социализма он вышел на улицу и, пройдя не более сотни метров, оказался на небольшой площади. Универмаг был на другой стороне. Внезапно внимание Котикова и его коллег привлекли громкие крики. Прямо посреди площади стояла толпа, человек может быть сто. В руках многие из них держали куски картона с написанными на них лозунгами и все всё время что-то громко кричали и скандировали. Митинг, судя по всему, был незаконным, так как прохожие испуганно шарахались в стороны и, прижимаясь к стенам домов, стремились незаметно прошмыгнуть мимо. Котиков тогда сразу подумал, что это была очередная демонстрация за объединение Германии и против Берлинской стены. На плакатах он сумел разобрать по-немецки «Мы – это народ!» и ещё что-то про «свободу». Не отважившись пересечь площадь, Илья Андреевич нерешительно остановился на тротуаре и стал наблюдать за происходящим. Не прошло и минуты, как на одной из примыкавших к площади улиц появилась полицейская машина – обыкновенная жёлтая «Лада-Нива» с мигалкой. Машина выехала на площадь и остановилась с краю. Из неё вылез немецкий полицейский с рацией. Не приближаясь к протестующим, он просто стоял возле машины и с кем-то говорил по радио по-немецки. Очень скоро окрестные улицы наполнились звуками сирен и синим светом полицейских мигалок. На площадь живо выкатились два крытых брезентом грузовика, пара черных «Волг» с синими мигалками и несколько полицейских автобусов с занавешенными окнами. Далее события стали развиваться с молниеносной быстротой. Из грузовиков и автобусов начали выскакивать полицейские. Из автобуса, остановившегося рядом с Ильёй Андреевичем, быстро выбежали двенадцать-пятнадцать девушек-полицейских в униформе. У каждой, не на поводке, а на блестящем прямом металлическом стержне около полуметра длинной была пристёгнута крупная немецкая овчарка в железной сетке-наморднике. Равномерно выстроившись вдоль одной из сторон площади и крепко держа металлические стержни обеими руками, девушки с собаками замерли по стойке смирно в ожидании дальнейших приказов. Овчарки сдержанно рычали, но лаять они не могли из-за намордников.

      Тем временем, мужчины-полицейские, распределившись вдоль трёх других сторон площади, развернули большую сеть с крупными ячейками, наподобие рыболовной. Демонстранты начали что-то смутно подозревать, но по-прежнему размахивали транспарантами и выкрикивали свои лозунги, хотя уже не так бодро и и не так слаженно.

      Наступила относительная тишина: испуганные и настороженные демонстранты опасливо поглядывали на шеренгу девушек с собаками. Из одной из чёрных «Волг» с мигалками вышел невысокий мужчина в сером плаще и шляпе. Он уверенным шагом пересёк площадь, подошёл к демонстрантам и негромко что-то им сказал. Сначала было некоторое замешательство, но потом один из демонстрантов