Drama Kings, или Короли неприятностей. Ксюша Левина

грим, толклись сбоку, глупо хихикая и посмеиваясь. Астер переживал лишь об одном – слишком уж близко их волосы маячили перед мордами лошадей: как бы вечер не закончился тем, что чью-то тщательно уложенную шевелюру придется с боем выдирать из зубастой пасти.

      – Отлично. Теперь поверни голову влево, вот так. Подойди к своей лошади. Отлично.

      Астер не любил сниматься в рекламных роликах, но, как сказал Линч, хозяин конного клуба, лицо Блэквуда только в этом месяце привлекло в школу верховой езды больше девушек, чем вся их рекламная кампания за прошлый год. Астер не спорил. Чем старше он становился, тем ярче и острее проступала его красота. Утонченность и аристократическая хрупкость сменились статностью. А частые тренировки изменили тело, из мальчишески неуклюжего превратив его в стройное и подтянутое.

      Порода. Слово, которое Астер ненавидел, но которое слышал такое количество раз, что чувствовал себя ни больше ни меньше таким же жеребцом, как и остальные в этой конюшне. И точно таким же несвободным. Ожидающим, когда его пристроят подороже.

      – Теперь вместе с лошадью! – скомандовал оператор.

      Его конь Орион зафыркал, беспокойно водя ушами. Астер видел, что от толпы и яркого света тот сам не свой. А значит, это может закончиться более чем плачевно.

      Они выступали вместе уже четвертый год. Нераздельный дуэт. Самая яркая звезда и самая темная ночь. Орион так же, как Астер, был беспрецедентно красив. Серебристой масти, высокий, с заплетенной в плотный колосок гривой.

      – Тихо, – произнес Блэквуд, успокаивая коня. – Ш-ш-ш. – Дернув за поводья, Астер придвинул его морду ближе к себе и погладил гриву, шепча прямо в ухо, касаясь жесткой щетины губами: – Спокойно.

      – Господи, ты только потом этими губами подружек не целуй, – рассмеялась одна из девушек. Гример. Именно она нанесла на лицо Астера такой слой тоналки, что хотелось чесаться.

      – На табличке написано, что лошадей кормить нельзя, – добавила вторая, она отвечала за свет. – Откусят не только пальцы, но могут и всю руку. А ты суешь к нему лицо.

      Астер не ответил. Им было не понять. Большинство, то самое недалекое большинство девчонок воротило от конного спорта нос, априори считая, что лошадь грязная и воняет. Но это было не так. Астер знал, у каждой лошади есть свой, особенный запах – неповторимый и едва заметно остающийся на ладони, если погладить. Его первая лошадь пахла гречишным медом, Орион – жженой карамелью. И это был самый прекрасный запах, который Астер когда-то чувствовал.

      Конь вскинул голову, выгибая шею, как будто пытаясь понять, что именно ему принесли. Астер улыбнулся.

      – Ну на, на, – достал он из кармана кубик сахара.

      В бардачке его машины всегда лежала пачка рафинада, а на заднем сиденье валялся мешок с морковью.

      – Снято! – раздался бодрый голос. – Всем спасибо! Все свободны!

      Девчонки о чем-то шептались, кивая в его сторону, но Астер не хотел, чтобы на него обращали внимание. Завел коня в стойло и присел, принявшись разматывать бинты с его ног. Вряд ли он стал бы делать это для какой-то другой лошади, особенно сейчас,