Тёщина дорожка. Андрей Недельский

наглую особу!

      – И много у тебя таких влюблённых поклонников?

      – Да хоть пруд пруди! Не верите?

      Я только головой покрутил.

      – Ну и нахальная же ты особь, Шумейко!

      Она радостно оскалила свои белые зубки.

      – Опять ошибка, доктор! Я уже вам сказала: я скромная и застенчивая девушка.

      Не, ну это что-то… Живой, креативный ребёнок!

      – Слушай, знаешь такую пословицу… или поговорку: «Наглость – второе счастье?» Ты, должно быть, очень счастлива, Света, скажи? Только правду!

      Света открыла было рот для ответа, но тут же его и закрыла; задумалась на минуту, наморщив свой довольно высокий, чистый лобик.

      – Нет, – решительно отчеканила, наконец, она, сердито буравя меня своими пронзительными зелёными фарами, – для счастья нужно два человека. Это раз; а два – сами же говорите, что это «второе счастье». А как может быть второе без первого? А первое, сами знаете, от вас зависит.

      Начав было снова надувать щёки, я пыхнул на полдороге и только крякнул на такую железную логику. Надо перехватывать инициативу… Что говорят стратеги? Лучшая оборона – наступление!

      – Вчера по чайнику Алевтине это ты шишкой засандалила?

      Она сделала глаза до того большие и невинные, что, ей-богу, в эти тархуновые водовороты легко можно было упасть и в них утопиться. И до чего же они были честные!

      – Какая ещё Алевтина? Какой, на фиг, чайник? Новое дело шьёте?

      Я уже давно крутился на стуле, как крутится перед дверью собака, которой срочно нужно на улицу; разве что не скулил. Но тут понял, что больше сидеть не могу: возмущение подбросило меня в воздух, словно батут. Я вскочил и нервно прошёлся туда-сюда по кабинету, успокаиваясь. Несколько раз глубоко вздохнул.

      – Слушай, ну а подруги у тебя есть?

      – В прошлом году было штук двадцать; всё лето жили просто душа в душу. Такие все были заиньки! А как пришло время прощаться, прикиньте, каждая из подруг подходит и суёт мне в руки бумажку – со своим адресом и списком того, что я должна им выслать. Нехило, а? Чё-то меня такая дружба, замешанная на шмотках, не сближает.

      – Неужели все двадцать так сделали?

      – Ну, почти.

      – Ну и что, выслала?

      – Да, кое-что, кое-кому – в первую очередь тем, кто ничего не просил… Но в этом году я как-то разочаровалась в женской дружбе… Тянет на серьёзное чувство ко взрослому человеку… Мужчине… Давайте лучше с вами дружить!

      Я снова против воли надул щёки; опять нужно было менять тему.

      – Света, говорят, ты в Англии жила.

      Она недовольно нахмурилась.

      – Ну, и что? Я и сейчас там живу. И кто это вам про меня всё время свистит?

      Я не дал себя отвлечь от интересовавшей меня темы.

      – Ну, и как там?

      – Да чё там! Пиндосы, они и в Африке пиндосы. Понабирали всякой швали со всего мира, так те там сейчас только и знают, что права качать. Улыбочки эти их фальшивые, притворство сплошное – ненавижу! Есть, правда, и хорошие моменты.

      – Например?

      – Например,