Эскулап Лопатов вне закона. Александр Николаевич Лекомцев

надо быть, Артемий Парамонович. Люди ведь не виноваты в том, что вы внезапно начали кашлять.

      – Это как посмотреть. Может быть, и виноваты. Всё взаимосвязано. Но продолжу рассказ. Я ведь не только, в прошлом, лесничий, но и, считай, Алевтина, вечный краевед. Даже можно сказать, что следопыт.

      – Поэтому вы, разумеется, сегодня видели, моего мужа, Филиппа Сидоровича! Всё верно. Он пошёл в лес за грибами.

      – Если конкретно, то за мухоморами.

      Она появилась перед неожиданным пациентом в белом халате, в колпаке такого же цвета, в медицинской марлевой повязке, закрывающей рот и нос. На шее у неё висел фонендоскоп, приготовленный к работе.

      Но сначала Алевтина достала из кармана халата большую лупу и внимательно рассмотрела с помощью её бело-зелёную лысину Веткина. Потом жестом руки показала, что Артемию Парамоновичу следует встать. Начала прослушивать его сердцебиение, исследовать работу лёгких. Ведь с этого начинается лечебный процесс, даже если у вас явная диарея, которую запросто можно определить по специфическому запаху.

      На поляне, прямо на траве, сидел Мурашов. Он перебирал найденные грибы, оставлял в корзине самые… красивые. Достал из корзины подосиновик, внимательно рассмотрел его, понюхал шляпку. С презрением швырнул его в траву.

      Потом достал из корзины мухомор. Полюбовался им, языком лизнул верхушку гриба-красавца, берёжно положил на прежнее место.

      Сидя за кухонным столом, Алевтина писала название лекарства, которые будет необходимо принимать пациенту.

      – Ну и как, Алевтина? – голос Веткина от волнения дрожал. – Жить я буду? У меня, видать, возник этот самый, похоронный вирус? Так?

      Надел рубаху, потом пиджак… без пуговиц.

      – Не так. Нет у вас, Артемий Парамонович, никакого брендовируса, – успокоила Мурашова пенсионера. – Я все проверила. Лёгкие чистые, сердцебиение в порядке, артериальное давление тоже в норме и температура тела – тридцать шесть и шесть.

      – Не интересно мы живём, скучно. Ничего я не имею. У меня даже брендовируса нет. А пенсии моей хватает только на корм коту Гришке. Правда, и мне остаётся немного – на хлеб и гречневую крупу. Значит, у меня не имеется никаких болезней? Почему же тогда меня мучает, просто донимает кашель? Он всё моё нутро вывернул.

      Не основательно, но частично Веткин был огорчён тем, что ничем не болеет и здоров, и крепок, как осиновый кол на фоне повалившегося забора.

      Сняв с лица медицинскую изолирующую маску, Алевтина встала из-за стола, подала ему бумажку с названием лекарства.

      – Вот! Здесь я написала название лекарства, – сказала она. – Завтра утром подойдёте в аптеку к фармацевту Анджелике Федотовне. Скажете, что от меня. Сколько таблеток и как их принимать, я там всё написала.

      – По-латыни написано, – Веткин внимательно разглядывал рецепт и прячет в карман.. – Всё у вас зашифровано. У вас, у врачей, всегда от народа постоянно какие-то тайны.

      – Зачем нам от пациентов хранить тайны? Для чего?

      – Для того, чтобы на могиле