Приключения отставного опера Мигреня и его друга Сверла. Владимир Николаевич Положенцев

он, – решил в офисе драматический спектакль устроить. Бросить в лицо изменнице и резиновую бабу, и окровавленную курицу. Мол, вот это ты в двух лицах, а кровь твоя подлая между нами, как непреодолимая река предательства.

      –Красиво, – сказал подполковник.– Вам бы и в самом деле спектакли на сцене ставить. Прям, Шекспир. Ну, а дальше?

      –Она слушать меня не стала, просто швырнула в меня эту дохлую птицу, а я обратно в нее…

      –Представляю картину,– опять встрял Раков. – И?

      – А что «и»? Не убивать же мне ее было. Забрал свою резиновую Лариску и в бюро к господину Мигреневу подался. Поплакаться, уж больно он сердечный.

      Пилюгин не выдержал:

      –Да нет у Мигреня сердца, и никогда не было! Коля по утрам котятами завтракает, а ужинает эмбрионами из абортария! Поплакаться, видите ли, ему захотелось.

      –Ну, это уж слишком, товарищ подполковник, – вступился за приятеля Слава. Сам Мигрень невозмутимо стоял и сверлил глазами Коноплянского. На слова Пилюгина он, казалось, не обратил внимания.

      Подполковник понял, что переборщил:

      –Это я образно…образно, конечно. Извини, Мигрень, то есть, Менингит, то есть…ладно, проехали. Зачем всё же в «Добрый Тобби» поехал? «Поплакаться»…Не верю!

      За директора ответил Сверлицин:

      –Николай Карлович ему водки наливал и спать укладывал. А у господина Коноплянского, после похода на рынок за курицей, видно, денег на опохмел не осталось.

      Директор ухмыльнулся, давая понять, что удивлен прозорливости парня.

      –Деньги были, да видно выронил или украли, – ответил он. – А куклу хотел там же на рынке продать, но не купили. Вот с ней в сыскное агентство и пришел.

      –Когда вы из «Эвереста» уходили, у вас деньги были? – на этот раз спросил Коля.

      –Да, были.

      –А если были, зачем же вы прихватили куклу? Получается, идея продать ее пришла вам в голову сразу, а не потом…Нестыковка.

      –Потом…сразу.…Совсем меня запутали. И в чем, собственно, дело? Почему вы беспардонно лезете в мою личную, семейную жизнь! – Коноплянский повысил голос. – Подумаешь, курицу дохлую принес своей жене.…А какую надо было, живую?

      –Бывшей жене, – уточнил Гена Раков.

      –Заявления на развод я не подавал, но непременно это сделаю.– Коноплянский попытался отлепиться от стойки администратора, к которой его прижал своим мощным телом Пилюгин, но не получилось.

      –Заявления не понадобится, – прошипел ему в лицо подполковник.– С покойниками не разводят.

      Он схватил Коноплянского за шиворот, втащил в его же директорский кабинет.

      При виде убитой Луизы, директор судорожно начал хватать ртом воздух, заклокотал, словно голубь перед голубкой, его ноги подкосились и он упал перед своим рабочим столом.

      К нему бросились полицейские. Раков пощупал ему шею.

      –Глубокий обморок от шока, – констатировал он. – Возможно, сердце.

      –Уверены, что обморок, а не умер? – недоверчиво спросил Пилюгин.– Мне только еще одного трупа не хватало. Да еще в чужом районе…О-о.…Втравил ты меня, Мигрень.

      –Никто