История моей жизни, или Полено для преисподней. Е. Б. Глушаков

и серость научного штата лаборатории.

      Впрочем, нет, не мог бы уже потому, что с Пашей мы по-настоящему подружились. Устраивали вечеринки, посещали мастерскую местного живописца, кадрились к девчонкам, ездили по грибы.

      Помню, как однажды прихватил он меня в Пущино на соревнование по теннису. Разгар лета. Жара нестерпимая. А мы в гостинице пьём горячий-прегорячий чай вприкуску с конфетами «коровка» и обливаемся потом.

      Там же в Пущино познакомились с местными девицами, с одной из которых Венерой я тут же любовь что ни на есть плотоядную закрутил. А потом переписывался и даже как-то приехал к ней уже зимой на три-четыре дня – клубничного варения поесть да на лыжах покататься.

      Дружба наша с Пашей продолжалась и много позже, когда я уже проживал в Москве. Однажды совместный пикник под Обнинском на Протве устроили – с ночёвкой, с женщинами и купанием на заре в совершенно ледяной воде. Встречались и в столице. Но потом за дальностью расстояний поутихла дружба наша и постепенно сошла на нет.

      Однако же было и такое, что в мою Обнинскую бытность мы с ним наукой занимались, то есть Паша поручил мне решение математической задачи, которая была связана с некой физической проблемой и которую я решил столь причудливо, что и сам не понял, как. Паша тоже не сумел разобраться в моих выкладках. Отослали в научный журнал. Ни ответа, ни привета. Полагаю, что и там ничего не поняли.

      Может быть, и в самом деле я совершил открытие?

      Был у меня в Обнинске ещё один близкий друг – тренер по лёгкой атлетике Володя Кракановский. Малый высокий, красивый и с юмором. Все разговоры наши с ним были о спорте и женщинах. Поначалу он проживал в том же общежитии, что и я. Потом женился и получил однокомнатную квартиру в новой строящейся части города.

Ночной просмотр, или Настольная интермедия

      Впрочем, далеко не все друзья оказываются таковыми при более внимательном рассмотрении. Потому что разговоры разговорами, а что у человека внутри, сразу не разглядишь. Нередко случалось мне поболтать с одним кудрявым и вроде неглупым парнишкой. Он и стихи пописывал, и в местном народном театре играл. Малый небезынтересный. Но было в нём и нечто приторное, отдающее лицемерием.

      И вот однажды я узнаю от своего соседа по комнате – математика, что Валентин, так звали кудрявого, у меня за спиной насмехается над моими стихами. А как раз в эту пору ко мне в Обнинск заехал мой двоюродный брат, студент ЛВИМУ Толик Савельев.

      И созрел у меня план…

      Посвятив Толика в свой замысел, я постучался в комнату кудрявого, поднял его с постели, а было уже около двенадцати ночи. И сказал, что ко мне приехал брат – молодой ленинградский актёр и у него, у Валентина, имеется редчайшая возможность попасть на профессиональную сцену.

      Артист народного театра быстро оделся, и мы прошли ко мне в комнату, в которой, кроме Толика, находился лишь математик. Тут мы объяснили ещё не вполне очухавшемуся от сна артисту, что Ленинградскому театру Драмы и Комедии, в котором Анатолий