Петроградка. Сергей Переверзев

что такое жизнь, как она связана со смертью и при чем тут время.

      Так как вопросы очень простые, и ответ получился простым.

      Каждый из вас, я уверен, и сам давно ответил на эти вопросы. Что тут, собственно, странного и непонятного. Не стоило и огород городить.

      Меня беспокоит лишь то, что у нас ответы могли получиться разными. Вот и решил вам свой ответ показать.

      Чтобы свериться, как говорится.

      Все простое очень сложно описать, а доказать и подавно.

      Например, сказать, что дважды два – четыре, очень просто, но поди докажи. Особенно если у вас свой ответ есть. Приходится показывать четыре яблока и двигать их туда-сюда.

      Вот и вспомнил я одну историю. Там как раз три основных участника: один похож на смерть, второй на жизнь, а третий – вылитое время, хронос, ни дать ни взять.

      Я про каждого из них потихонечку рассказывать буду, а вы сами выводы делайте. Может быть, мой ответ и неверный вовсе. Тогда про свой мне расскажете.

      Глава 1

Смерть

      Люблю проснуться и лежать. Особенно если за окном дождь.

      Лежишь. Капли стекают по холодному стеклу. А под одеялом тепло.

      И не нужно никуда.

      А сегодня, как назло, солнце, и на работу очень даже нужно.

      Терпеть его не могу, солнце это. Особенно в Питере. Особенно летом.

      Ну стоило город на болоте строить, чтобы тут солнце было?

      И капли на стекле засохли. И жара.

      Блин.

      И мама еще будить меня пытается. Уже четвертый раз приоткрывает щелку, просовывает в нее рот, чтобы тихо что-то сказать.

      Мама не умеет будить.

      Во сне даже комар лучше такого зудежа. Его хотя бы пришлепнуть можно.

      С утра съезжу в офис, потом к Тохе, потом с заказчиком пересекусь. Так, наверное, все успею.

      Да встаю я, встаю.

      Когда в белые ночи жара, ни один кондиционер не помогает. Толщина стены в доме с мою кровать. Если эту стену прогреть – всё, дома баня. А солнце круглые сутки светит.

      Только москвичам белые ночи в Питере могут нравиться. Уверен, на Петроградке все как один эти ночи дурацкие ненавидят. А если говорят, что любят, значит, ненавидят где-то глубоко в душе. Хотя и ждут их зимой.

      Хотя бы плеснуть на лицо прохладной водой, как-то полегче стало бы. Но эту воду холодной не назвать. Она прохладная и потому кажется липкой.

      Мама еще кофеек погорячее заварила, как назло. Рассказывает что-то. Есть у нее манера – не давать нормально поесть своими разговорами. И телик не давать смотреть нормально, загородила и стоит. А ведь там Бритни Спирс в самолете пляшет. Изображает, будто очень соблазнительная.

      Заказчику надо будет сегодня цену сказать, чтобы я точно был уверен, что мне на все хватает.

      Да, на мотоцикле я, мам.

      Будет теперь мозги промывать, как небезопасно и все такое.

      В прихожей прохладно. Потому что в ней нет ни окон, ни наружных стен, есть только дверь в прохладную парадную.

      Надо бы мне «казаки» нормальные купить, а то в кедах на моцике как-то не понтово.

      Да, мам, все, пошел.

      Где-то к девяти.

      Ну все, давай.

Жизнь

      Пацаны,