Магия безмолвного города. Ирина Михайловна Бараш

отчаяния, за которой следовал гнев, а затем – пустота.

      Город за окном всё так же стоял, безмолвно наблюдая за его внутренней борьбой. Эйрик знал, что это будет продолжаться ещё долго. Тьма подростка была не просто частью его жизни – она стала его сутью. Но даже среди этой тьмы, среди боли и страха, была маленькая искра. Надежда. Надежда на то, что однажды он сможет разорвать эти оковы и найти свой путь к свету. Пусть сейчас она казалась ему далёкой и недостижимой, но эта искра была. И именно она не давала ему окончательно сдаться. 3. Разрушение и отчаяние Флешбэк закончился так же внезапно, как и начался, оставив Эйрика с жгучим чувством отчаяния. Он снова был в своей комнате, его дыхание сбилось, а взгляд всё ещё блуждал, не находя покоя.

      Комната казалась тесной, словно стены сдвигались, давили на него, стремились сомкнуться и поглотить. Он пытался выровнять дыхание, но страх не отпускал. Чувство беспомощности, которое он пережил в детстве, а затем в подростковом возрасте, снова охватило его, давило на грудь, не давало вдохнуть. Казалось, что каждый вдох только усиливает ту самую боль, которая уже давно стала его частью. Эйрик знал, что не сможет справиться с этим в одиночку. Он давно осознал, что тьма внутри него была не просто тенью прошлого, а чем-то живым, постоянно преследующим его, не дающим покоя.

      Город, казалось, понимал его бессилие, но продолжал молчать, оставаясь равнодушным наблюдателем его внутренних битв. Это был немой свидетель, скрывающий в своих стенах все ужасы, но не желающий вмешиваться, не предлагающий утешения. Такие воспоминания и тьма, которую он таил в себе, медленно, но неумолимо уничтожали его. Они были словно яд, проникающий всё глубже, отравляющий каждую клетку его тела. Эйрик чувствовал, что ещё немного – и разум окончательно сломается. Как будто душа натянута тонкой струной, готовой порваться от любого резкого движения.

      Он не знал, куда пойти, где искать спасение, словно все нити, связывающие его с этим миром, оборвались. Ощущение пустоты поглощало его, оставляя лишь холодную оболочку, которая цеплялась за остатки реальности. Руки дрожали, он всё ещё ощущал каждый удар из прошлого, его тело хранило эту память. Каждый синяк, каждая рана – всё это никуда не делось, просто ушло внутрь, продолжая терзать его, но теперь уже на ментальном уровне. Ему хотелось кричать, но не было сил, казалось, что горло сдавило железными тисками, не давая ни единому звуку вырваться наружу.

      И именно этот безмолвный крик был самым болезненным, он разрывал его изнутри, но никто не слышал этих страданий. Никто не знал, как много внутри него боли, тьмы, от которой невозможно избавиться. Эйрик был один в своём страхе, во тьме, и казалось, что выхода нет. Мир, который он видел за окном, был чужим. Люди, машины, улицы – всё казалось лишь декорацией, ненастоящим, как будто он оказался в театре, где все играют свои роли, но не замечают его. Каждый вдох давался с трудом, словно воздух стал густым и вязким. Сердце болело от напряжения, каждый его удар напоминал о тех днях, когда он боролся