Уайтбол. Ирина Белояр

туча гигантских улиток.

      – А муравейник где?

      – Какой муравейник?

      – Вулкан, твою мать! Где он находится?

      – За трещиной. Далеко.

      – Ты уверен?

      – Уверен.

      Замешательство на том конце канала, обрывочные фразы:

      – …его же к муравейнику потащили!

      – …значит, не его.

      – …все равно, как он мог он туда попасть?..

      – ..машина! Вы капитана видите?

      – …нет. Только слышим.

      – …слышите?!?!

      В голове муть. Мысли путаются, реплики геологов плывут мимо сознания. Вокруг ползают улитки. Бред сумасшедшего.

      – Долго мне ждать?

      – Встань спиной к горам. Так, чтобы вулкан справа, а сопка слева. Иди вдоль разлома. Машина выходит навстречу. Торопись, у тебя кислород кончается. С богом, капитан.

      Христо развернулся, куда велели, и двинул вперед.

      Позже справа и слева периодически мелькал свет – короткий, длинный, непрерывный, всякий. Время от времени в наушниках звучали голоса. Кто-то, кажется, требовал ответить, спрашивал, где капитан находится, вот только кто – человек или слизень? Христо больше никому и ничему не верил. А потом голоса исчезли.

      Последнее, что он увидел – далекий призывный свет прожекторов вездехода… или это опять улитки?.. Предпоследнее, что почувствовал – удушье. Наконец, последнее, что ощутил, бессильно лежа на земле – гадостное прикосновение электрических щупальцев.

      Это – реконструкция, составленная из обрывочных воспоминаний самого Христо Ведова. Пришлось ей придать некоторую литературную стройность. Если б я попытался воспроизвести оригинальный монолог, многоточий в тексте оказалось бы гораздо больше, чем букв.

      Некоторые биографы утверждают: человек, которого позже назовут «безумным капитаном», сошел с ума именно тогда. Спорный вопрос, ведь шок еще не основание для безумия. Вроде бы. Но в свете последующих событий… Похоже, с Христо Ведовым действительно произошло нечто, переломившее его сознание. Возможно, нечто большее, чем шок.

      – Где я?

      – В медотсеке «Ганимеда».

      – Живой?

      – Похоже на то, – улыбнулась Анна.

      – Остальные вернулись?

      – Вернулись, и все в порядке, кроме вас.

      – А со мной что?

      – Серьезного ничего, но очень много несерьезного. Сломано два ребра, пострадал мениск, гематомы, нарушение сердечного цикла – видимо, как следствие асфиксии…

      – Стоп. Наоборот нужно было спрашивать. Что у меня осталось?

      Доктор улыбнулась:

      – Осталось отлежаться несколько дней и на некоторое время ограничить нагрузки.

      – Ясно. Пригласите ко мне Осипенко.

      Анна кивнула. Поднялась с кресла:

      – Я буду у себя в кабинете. Кнопка вызова справа от вас.

      – Хорошо… послушайте, а откуда асфиксия?

      – В вашем скафандре закончился кислород. Неподалеку от машины, к счастью.

      – Очень интересно, – буркнул