Хюррем, наложница из Московии. Демет Алтынйелеклиоглу

«Александра… Александра… Александра…»

      Хюррем вздрогнула, будто пробудилась от ночного кошмара. Бросила зеркало на сиденье. «Нет, – сказала она, – я не Александра, меня зовут Хюррем. Я любимая жена султана Сулеймана, перед которым падают на колени ханы и короли, который свергает с тронов и дарует короны. Я мать нескольких шехзаде и одной принцессы».

      Пот струился у нее по спине. Лоб горел. Повозка, которую везли шесть сильных лошадей, начала раскачиваться, словно от сильного ветра. Рессоры скрипели на каждой яме.

      Вся ее жизнь прошла в том, чтобы удержаться за жизнь. О той Александре в какой-то момент жизни все позабыли. Все забыли ее. Она исчезла. Словно бы никогда не жила. Ей больше не хотелось еще раз быть забытой и исчезнуть. Теперь ей хотелось что-то оставить после себя, оставить какой-то след или имя… Таково было ее желание – не исчезнуть в небытии, когда однажды она уйдет из этого мира! Она не могла произнести слово «бессмертие», но вот не быть забытой… Да, все было в этом. Но возможно ли это? Кто знает, сколько бессонных ночей, сколько мучительных ночей она искала своим детским умом ответа на этот вопрос.

      Хюррем, казалось, разгадала тайну. Чтобы не быть забытой, нужно быть сильной.

      Вновь подняв зеркало, она посмотрела на отражавшуюся в нем женщину. «Какая разница, кем ты была вчера, сегодня ты императрица. Скоро на трон Османов взойдет твой сын. Свидетелями мне месяц и звезды, земля и небо, пророки Мухаммед и Иса, будет именно так, клянусь». Но все-таки что-то пошло не так. Императрица была безымянной. «У меня нет даже имени, – пробормотала она, яростно ударив кулаком по сиденью. – Хюррем ведь даже и не имя. Низкосортное прозвище. Вот и все. Я просто прозвище».

      Хюррем обладала такой же силой и властью, как падишах самой великой империи, которую когда-либо видел мир, но не в государственных документах, ни в вакуфных[18] записях, ни в выполненных для нее на заказ рукописях поэтов не стояло ее имени. «Валиде, матушка шехзаде Баязид Хана», – так писали, когда речь шла о ней. Либо писали: «Мать шехзаде Мехмед Хана…» Вот и все. Императрица, только без короны и даже без имени!

      Лицо ее сморщилось от боли. Ее будут знать только как Валиде. Неужели напрасно было столько боли, усилий, страха, слез и встреч со смертью? Неужели память с ней исчезнет? Нет, Хюррем больше никогда не допустит, чтобы о ней забыли. Той страшной ночью, когда ее перекинули через седло и привезли на гору, когда огни деревни исчезли вдали, она попыталась поднять голову и прокричала: «Не забывайте меня! Не забывайте меня!»

      Ее крик тогда никто не услышал.

      Хюррем сказала зеркалу: «Но вот же тебя забыли и ты уходишь. Еще несколько лет тебя тайком будут обзывать московиткой падишаха. Когда-нибудь, может, напишут “Мать падишаха Валиде Султан”. И на этом все кончится. Никто не вспомнит ни Александру, ни Хюррем».

      Взгляд ее затуманился. Откуда сейчас взялись эти слезы? Она ведь так давно не плакала. С тех самых дней, когда сердце ее стало твердым, как скала.

18

Вакф – благотворительный фонд в мусульманской традиции. Как правило, вакфы создавались богатыми и знатными людьми для различной помощи беднякам.