Вороний остров. Тим Уивер

ее рассказать о своей семье. Пришлось солгать, что ее мать умерла, когда Ребекка была еще маленькой. Впоследствии рассказы о том, что брат Майк стал успешным разработчиком приложений, а Джонни пишет исторические романы, казались Ребекке вполне соответствующими атмосфере успеха, окружавшей Коэнов. Это была полуправда, и Ребекка презирала себя за это, но ничего с собой поделать не могла.

      Ребекка и Кирсти почти не расставались до самого выпуска, когда Ребекка приняла решение остаться в Нью-Йорке и доучиваться в медицинской школе при Университете штата Нью-Йорк, а Кирсти переехала в Балтимор, чтобы пойти по стопам одного из братьев и поступить в интернатуру больницы Джона Хопкинса. При этом их общение не прервалось. Они переписывались по электронной почте, обменивались сообщениями по телефону, а когда Кирсти приезжала в Нью-Йорк, чтобы повидаться с родителями, подруги почти всегда встречались.

      Поэтому-то они и оказались вместе в середине сентября: Кирсти позвонила и сообщила Ребекке, что трое из бывших студенток Колумбийского университета с их курса прибудут в Нью-Йорк на уик-энд и почему бы не организовать встречу выпускниц. «Давай пройдемся по нью-йоркским барам, как в старые добрые времена», – пошутила она. «Я нынче перешла в другую лигу», – шуткой же ответила Ребекка. Кирсти захохотала: «Да брось ты, меня не проведешь! Ты же Мерфи, а ирландцы – знатоки по части выпивки». Кирсти всегда называла Ребекку девичьей фамилией, которую та сменила после того, как стала женой Гарета. «Я тебе позже напишу подробно, где встречаемся».

      И вот одним сырым субботним вечером Гарет пришел, чтобы посидеть с девочками, а Ребекка вызвала такси до центра. Кирсти заказала столик в ресторане на углу 114-й улицы и Бродвея, где подавали бургеры. Когда они были студентками, то ходили в это заведение лет пять. Теперь его, правда, переделали в хипстерском стиле и бургеры стали в два раза дороже, но коктейли со взбитым арахисовым маслом напоминали о студенческой молодости, и подруги сели в ту же кабинку у окна, которую всегда старались занять раньше.

      Поев, они снова заказали такси и отправились на Бродвей: одна из подруг знала управляющего баром в гостинице «Ренессанс», и твердо намеревалась получить для всех бесплатные напитки в этом шикарном месте. Когда они прибыли в гостиницу, отчаянный флирт, к удивлению Ребекки, сработал, и они заняли столик с прекрасным видом на Таймс-сквер, залитую огнями рекламы.

      Выпив ни больше ни меньше чем пять коктейлей, они примерно в одиннадцать вечера вышли из «Ренессанса» в ночной Нью-Йорк. В университете Ребекка всегда умела пить, и ей казалось, что этот навык она не утратила, поэтому, когда Кирсти предложила пойти в клуб «Зи», что на 45-й улице, Ребекка ее бурно поддержала. Она уже была достаточно пьяна, чтобы решить, что ее аристократический английский акцент поможет убедить охрану пропустить их без очереди. То ли из-за этого, то ли из-за того, что все пять подруг были симпатичными, их пустили внутрь, они заказали выпивку и отправились на танцпол.

      Пока в течение следующего часа здание клуба сотрясалось от грохота басов, Ребекка и Кирсти потеряли в толпе своих подруг, а потом