Вороний остров. Тим Уивер

и в бытность своей службы в отделе розыска пропавших. Она была идеальным напарником – всегда сохраняла спокойствие, относилась к коллегам с уважением, задавала вопросы по существу и стремилась учиться новому. Однажды вечером Фрэнк и Эми здорово надрались в баре у рыбного рынка, и она поведала Трэвису о том, что росла без отца. Он сидел и слушал историю ее жизни, не перебивая. Они с Наоми вырастили двух детей – сына Марка и дочь Габриэль, – которых Трэвис горячо любил и не скрывал своих отеческих чувств. Не нужно было быть психологом, чтобы разгадать подтекст: для Эми Хаузер ее старший напарник стал своего рода заменителем отца. С тех пор прошло много лет.

      – Здравствуй, Эми! – поприветствовал он ее.

      – Ты все еще старательно тянешь лямку даже в последние дни службы? Узнаю старину Трэвиса!

      – Ну, конец службы – еще не конец жизни… – Он поднял чашку с кофе в шутовском тосте. – Твое здоровье, Эми!

      Она засмеялась, глядя, как, хлебнув кофе, он пожевал губами, словно бы смакуя восхитительный вкус напитка, а потом спросила:

      – Чем будешь заниматься после того, как настанет твой великий день?

      – Как-то пока не особо задумывался, – солгал он.

      – Не смеши меня, – конечно, она ему не поверила. – Собираешься отпраздновать на всю катушку?

      – А что, выход на пенсию положено праздновать?

      – А то ты не знаешь? Особенно когда ты оставляешь службу таким бодрым сорокапятилетним красавцем.

      Он улыбнулся:

      – С математикой, Хаузер, у тебя всегда было не очень.

      – Что, неужели ты старше, напарник?

      – Ну, если мне сорок пять, тогда тебе всего пятнадцать.

      – А выглядишь не дряхлее шестидесяти, Трэв, – подмигнула ему Эми.

      – Ну, шестьдесят мне еще не исполнилось, так что я по-прежнему весь в работе.

      – Расследуешь что-то особенное?

      – Люди так и норовят исчезнуть перед самым моим уходом на пенсию.

      Он, по обыкновению, отшучивался, но Хаузер прекрасно знала, что ее бывший напарник имеет в виду дело Луизы Мэйсон. Они обсуждали ее загадочное исчезновение через пару недель после того, как расследование поручили Фрэнку, когда столкнулись друг с другом в коридорах штаб-квартиры нью-йоркского полицейского управления. Интерес Хаузер был чисто умозрительный – она давно получила повышение и перешла в отдел особо тяжких преступлений. Трэвису оставалось служить неделю с небольшим, и дело Луизы Мэйсон было единственным нераскрытым.

      – Я недавно проходила мимо и заметила, что ты глаз не мог отвести от одной ее картины, – проговорила Хаузер, махнув рукой в сторону его рабочего стола. – Я, честно говоря, такое искусство не понимаю.

      – Да в этом деле не только картины абстрактные, – заметил Трэвис. – Я вообще перестал в него врубаться.

      – Ну, та картина была не абстрактная. Я, кстати, потому тогда не подошла, что увидела, как ты в нее словно бы погрузился, Фрэнк. Ты был, как говорится, на