Вороний остров. Тим Уивер

и мрачно рассматривал Ребекку, словно какое-то диковинное животное. Галстук у него был распущен и болтался на шее, а один из концов подола рубашки неопрятно выбился из брюк. Они давно – много недель – не стояли друг рядом с другом вот так близко, и Ребекка впервые поймала себя на мысли о том, что Гарет здорово постарел. Глаза его потухли, морщины обозначились резче обычного, а кожа на лице была нездорового серого цвета.

      – Потому что, – он говорил медленно, словно втолковывая очевидное ребенку-несмышленышу, – мы не можем себе этого позволить, Бек. Если ты перестанешь работать, я останусь единственным кормильцем в семье. Вся нагрузка будет на мне и только на мне. Дошло? У меня сейчас и так море проблем, и еще одной – с деньгами – мне только не хватало.

      – Мы вполне можем себе это позволить, – спокойно проговорила Ребекка.

      – Но ты же не будешь ничего зарабатывать, Бек!

      – Нам не надо будет платить за няньку или за группу в яслях. И мне кое-что удалось скопить.

      Гарет нахмурился:

      – И как это понимать?

      – Мне платили сверхурочные, которые я откладывала.

      – И ты мне ничего не сказала?

      – Вообще-то я тебе говорила, но ты, похоже, меня совсем не слушал. – Она принялась загружать посудомойку. – Мне удалось накопить такую сумму, которая позволит нам спокойно прожить целый год, и тебе не нужно будет вкалывать на работе как сумасшедшему. И потом, я ведь не собираюсь совсем отказываться от дежурств, просто буду брать их столько, чтобы нормально ухаживать за Кирой и ее сестрой, когда она родится. УЗИ показывает, что у нас точно будет девочка. Через год я попробую поступить на штатную должность в какую-нибудь больницу или клинический центр.

      – Святая простота! Ты считаешь, что тебя такая работа ждет-дожидается?

      – Нет, Гарет, я прекрасно понимаю, что найти место в штате будет непросто, но жизнь – вообще сложная штука. – Она посмотрела на мужа и увидела, что он качает головой, но не в знак согласия, а потому что закипает от злости, но решилась продолжить свою мысль. – Да, устроиться на штатную должность здесь в Нью-Йорке, во всяком случае в травматологии, действительно непросто, даже если бы я и хотела. А я не хочу. Я нашла прекрасно оплачиваемые места в Оклахома-сити и Форт-Ворте. А в Северной Дакоте меня могут взять, представь себе, заведующей отделением! Может быть, переедем туда, Гарет? Вдруг там нам будет лучше?

      – Ты что, считаешь себя самой умной?

      Она поставила последнюю чашку в посудомойку, закрыла дверцу и выпрямилась.

      – Нет, не считаю. Но я хочу попробовать что-то изменить. И хочу оставаться с девочками так долго, как только смогу, хотя это будет непросто.

      Гарет сузил потемневшие глаза и презрительно бросил:

      – Непросто?! Это ты правильно сказала. Только вот кому? Пока я буду вкалывать целыми днями, чтобы мы могли платить по счетам, ты будешь заниматься йогой, медитировать и отовариваться в бутиках. Неплохо придумано! Ты расслабляешься дома, пока я…

      – Вообще-то воспитывать детей – это тоже работа.

      – Какая