Вороний остров. Тим Уивер

была красивой?

      – Очень красивой. Папа говорил, что она – само очарование! И лицо у нее было очень бледным, но при этом она не казалась больной. Оно как будто бы светилось в темноте, как у Анжелы.

      Анжела была одной из кукол Ребекки.

      Ребекка тогда спрашивала: «У нее были рыжие волосы, правда?» – хотя знала, что ответом будет «да». Ведь это было то единственное, что она действительно помнила о своей матери.

      – У нее были волосы цвета осени, – мечтательно произносил Джонни.

      «Уже тогда было ясно, что он станет писателем!» – думалось Ребекке впоследствии, в пору их юности. К этому времени разговоры о Фионе почти совсем прекратились, а если вдруг и случались, то велись совсем в другой тональности.

      – Чтоб она сдохла! – восклицал Майк.

      – Майки, прекрати!

      – Почему нет, Джон?

      Они называли брата полным именем только тогда, когда речь шла о чем-то очень серьезном.

      – Она – твоя мать!

      – Нет, Джонни, она мне не мать. И тебе не мать! Она перестала ею быть, когда бросила нас. Пусть у нее и волосы цвета осени, как ты говоришь. Ты и дальше будешь втирать нам всякую херню, как мы сидели кружком и как она с нами играла. Но скажи мне, для чего она это делала? Чтобы через десять минут встать, уйти и выкинуть нас из своей жизни?

      – Мы не знаем, почему она ушла.

      – А зачем нам это знать, Джонни? Важен результат – она нас бросила! Только это и имеет значение.

      – Ты не прав!

      – Она никогда не вернется, Джонни, и в этом все дело. Неужели ты не понимаешь?

      И тогда все замолкали, а Джонни и Ребекка обменивались многозначительными взглядами. После этого на какое-то время о Фионе забывали.

      Но не совсем…

      Полностью вычеркнуть ее из памяти у них не получалось…

      9

      Строптивый гаечный ключ, как живой, выскользнул из рук Ребекки.

      – Вот дерьмо! – в сердцах воскликнула она.

      Машина находилась под навесом заправочной станции, а Ребекка стояла на коленях рядом с колесом. «А вот и тяжелая работа, которой нужно гордиться», – подумала она, погружаясь в который раз в мир воспоминаний, помогавших ей в самые трудные времена.

      Ее семья, ее дочки, ее дорогие девочки…

      «Я должна, нет, просто обязана вернуться домой! Иначе они решат, что я их бросила».

      Мысленно проговорив эти слова, она вновь взялась за гаечный ключ и принялась отвинчивать последнюю гайку, которая никак не хотела поддаваться. В это же время воспоминания одно за другим разворачивались в ее сознании, как пленка семейного видеофильма. Вот она собирает пышные кудри Киры в пучок на макушке, и они превращаются из водопада, свободно спадающего на спину, в фонтан, а дочка вновь и вновь хватается руками за свою новую прическу…

      И тут Ребекка снова вернулась к реальности – на заправку.

      Она осознала, как темно стало вокруг, даже несмотря на то, что фары джипа были включены. За пределами площадки перед заправкой стояла