Погоня за величием. Тысячелетний диалог России с Западом. Анатолий Решетников

мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

      1

      Woollacott M. To the Finland Bus Station // Guardian. 22 March 1997. P. 9.

      2

      McFaul M. // Twitter. 15 December 2021.

      3

      Стоит сразу отметить, что по нормам современного русского языка «великая держава» является плеоназмом, то есть один элемент этого словосочетания (существительное «держава») уже выражает приписанную ему характеристику (прилагательное «великая»). «Держава» обозначает не просто страну или государство, а именно «независимое государство, способное оказывать влияние на международные дела» (Ушаков 2014, 113).

      4

      Путин 2004а; Сурков 2006; Медведев 2009; Медведев 2010; Путин 2013а.

      5

      Бордачев 2022; Сушенцов 2022.

      6

      Дынкин и др. 2015, 122.

      7

      Mearsheimer 2001; Levy, Thompson 2005; Walt 2011; Parent, Rosato 2015.

      8

      Bull 2002; Buzan 2004; Cui, Buzan 2016.

      9

      Например: Hopf 2002.

      10

      Например, см.: Сурков 2006; Леонтьев цит. по: Morozov 2008, 162; Михалков, 2017; Shevtsova 2003, 175.

      11

      Bella 2022.

      12

      Лавров цит. по: Trenin 2017.

      13

      Здесь я использую понятие «традиционная легитимность» в веберианском смысле, то есть это тип политической легитимации, которая апеллирует к традиционному порядку вещей (Weber 2008, 157). Обычно такой тип легитимации существует в монархиях и других патримониальных режимах старого типа. Хотя современная Россия не является монархией, авторитет, на который часто ссылаются ее политики, говоря о статусе великой державы, – это авторитет «вечного вчера»: Россия всегда была великой державой, поэтому она остается таковой сегодня и будет оставаться в будущем.

      14

      Путин 2004б, 2013б, 2017а.

      15

      Woollacott 1997, 9.

      16

      Ibid.

      17

      Например: Neef, 2017; Oskanian, 2014; Curtis, 2017.

      18

      Эта метафора, которой Уинстон Черчилль впервые описал Советский Союз в 1939 году, пережила и Черчилля, и Советский Союз. Из недавних примеров ее использования по отношению к России можно назвать Zarakol (2010) и Tassinari (2005).

      19

      Вместе с Данном и Нойманом (Dunn, Neumann, 2016, 2) я определяю дискурсы как «системы производства смыслов, которые, пусть и временно, фиксируют значение и позволяют нам осмыслять мир и действовать в нем».

      20

      И языки, и культуры при сопоставлении и переводе всегда асимметричны. Некоторые культурные феномены либо не имеют прямых эквивалентов в других культурах, либо могут быть развиты в разной степени. То же самое касается понятий и их семантического багажа (Tymoczko 2014, 211).

      21

      В этой книге я использую слово «Россия» как в общепринятом значении (для обозначения Российской Федерации, возникшей в 1991 году), так и иногда анахронично (для обозначения предшествующих ей форм политического устройства, таких как Киевская Русь, Московское княжество и Русское царство, Российская империя