Morituri. Идущие на смерть. Анна Фейн

предписано образовывать синергитичные союзы, чтобы поддерживать существование и баланс Смерти в общей системе мироздания.

      Союзы ежедневно традиционно обмениваются мортами, при обмене те трансформируются в антитела, укрепляющие и охраняющие обоих. Только Смерть женского пола способна совершить такую трансформацию мортов. И только с мужскими мортами. Поэтому союз взаимовыгоден.

      Поскольку после разделения Сефер был еще неокрепший и на заданиях много не получал, союз ему был просто необходим. И союзницу он выбрал себе по статусу – неразросшуюся, маленькую, миловидную, почти прозрачную Гефьон. Гефьон была детской Смертью, и поскольку развитие в мире людей не стояло на месте, все реже была востребована. Но она понравилась Сеферу, потому что была ласковой и нестрашной, что редкость в мире Смертей, а еще очень естественной. Можно даже сказать, что дети любили ее, она им рассказывала смешные и приятные истории, когда забирала, они шли за ней с охотой и без страха, легко. А еще у нее был пунктик в работе, за который ее многие осуждали. Она всегда захватывала с собой помимо ребенка, его любимую игрушку. Многие видели в этом признак очеловечивания. Но Гефьон происходила из древнего скандинавского рода, где царили жертвенные культы и вещам отводилось значимое место в загробном мире: хоронили с оружием, с драгоценностями, с бытовыми предметами. Конечно, никто этим после смерти не пользовался, но иногда можно было полюбоваться неясными артефактами и подивиться человеческому мастерству.

      Гефьон считала этот способ своим ноу-хау и утверждала, что у нее никогда не бывает ошибок и провалов именно поэтому. Как бы ни относились критики к игрушкам, у Гефьон, действительно провалов не было, статистика была хорошая, а семья – древняя. Сефер же видел в этом две важные вещи. Первое: Гефьон гораздо больше знала о сути человека, чем Смерти, ее осуждающие. Второе: Гефьон приносила игрушки домой, так как детям они больше не требовались и не являлись поддержкой. А на игрушках всегда застревала мортовая пыль, которой можно было подпитаться в сложные периоды.

      Когда Сефер засинергился с Гефьон, оба сразу начали активно расти и расширяться. Сначала Сефер долго не мог привыкнуть к тому, что с партнером необязательно разговаривать и обсуждать что-то, потому что до этого они с Дуаджем всегда разговаривали. Но потом даже полюбил эти союзные будни, когда можно было принадлежать только своим большим мыслям и исследованиям о том, где кончается Смерть и начинается Свет. И что там, в Свете творится. И почему каждый департамент мироздания занят только своим отдельно выделенным делом, и как они все объединяются, и где найти переход с одного уровня на другой, и почему никого поиск этого перехода не интересует, кроме того, встреченного в юности монаха, и еще каких-то невстреченных, и потому абстрактных воина и ученого.

      Гефьон разговаривать не любила. Зато она пела. Ее песни были заунывными, но от них в мыслях рисовались спокойные безбрежные