А пески все поют. Ирина Первушина

под угрозой немедленной казни. В ближайшие месяцы, до моего отъезда в Кордию, вы будете находиться в этой комнате. Это нужно не только султану. Это нужно и для вашей безопасности. О том, что мы выжили, знают только Шафар и Абак. Если эти сведения дойдут до наших врагов в здешнем дворце и в Мадиноре, на нас откроют охоту. Поэтому вам лучше всего оставаться здесь. Абак спит за стеной. Он тоже считается погибшим и не покидает этих комнат. За входом круглосуточно следит охрана. Двое лучших мечников из Гуйлан. Выход отсюда только один – в опочивальню султана. За ее дверями всегда находится десяток стражников. Это самое безопасное место во всем дворце.

      Рэй сдержано кивнул и ответил таким же тоном:

      – Я понял вас, князь. Благодарю за разъяснения. А еще, я хотел бы спросить вас о моем зрении. Как вышло так, что я ослеп сразу после того, как выпил лекарство из ваших рук? Или об этом мне тоже еще рано или опасно знать? Вы соврали, когда сказали мне, что зрение вернется?

      – Нет, князь, – произнес Норрьего каким-то чужим голосом. – Не соврал. Зрение может вернуться. Для этого нужно всего лишь принять противоядие. Только…

      – Только мне его никто не даст! Я вас правильно понял? Чудно. Что же. Я услышал все, что хотел. Не смею вас больше задерживать. Прощайте, ваше сиятельство. У вас наверняка много дел.

      Рэй еще раз коротко кивнул, закрыл глаза, откинулся в кресле и замолчал.

      Через несколько минут князь Ньетто вышел.

      После того, как стихли удаляющиеся шаги и легкий стук закрываемой за Норрьего двери, Рэй еще какое-то время сидел неподвижно. Возведенный им вокруг души бастион рухнул, из глаз потекли неконтролируемые слезы. Он рвано выдохнул, как во сне добрался до постели, упал на нее лицом вниз и дал волю сотрясшим все тело рыданиям.

      Сколько это продолжалось, Рэй не знал. Время в темноте практически перестало существовать. Когда слезы закончились, он просто лежал ничком и ничего не чувствовал. Несколько раз Рэй слышал, как приходил Абак и звал его поесть, но даже не пошевелился в ответ.

      1.5

      – Сагиб, это я. Я принес чорбу и фрукты. А еще отвар из трав. Чувствуешь, какой запах? Как в детстве. Мне мама такой готовила. Я маму не помню, а запах этот помню. Он сладкий, а отвар на самом деле слегка горчит.

      – Так бывает… – Рэй поднялся с кровати и сел в кресло. – Дай мне свой отвар.

      Обрадованный Абак быстро поставил поднос на стол, взял с него чашку с дымящейся темной жидкостью и аккуратно протянул ее.

      – Вот, сагиб, возьми. Я так рад слышать твой голос! Ты молчал почти два дня! Слава духам!

      Рэй принял из рук в руки большую горячую чашку и отпил несколько глотков.

      – Ты прав. Пахнет домом. Сладко и горчит… Скажи, ты можешь позвать Шерика? Он приходил сюда?

      – С тех пор, как ты не мог свободно дышать всю ночь, он больше не приходил. Сказал только, чтобы я всегда был с тобой рядом. И чтобы разговаривал. А чтобы позвать его, можно сказать об этом охране. Они передадут. Шерик может быть где угодно во дворце.

      Рэй кивнул, допил отвар и протянул чашку обратно.

      – Хорошо.