А пески все поют. Ирина Первушина

выйдя в сад, Тамал несколько раз глубоко вдохнул ночную прохладу, сел на первую попавшуюся ему скамью и криво улыбнулся.

      «Ну и денек… Однако, не смотря ни на что, я очень даже доволен. Шафар не в первый и, уверен, далеко не в последний раз заставляет меня писать чуть не до обморока. Но султан и платит за службу как никто. Чистым золотом. Я за свое место буду зубами держаться. И он это знает».

      Тамал прикрыл слезящиеся воспаленные глаза.

      «Знает… Он думает, что все о всех знает. Опять смеялся надо мной сегодня. Пусть… Это очень даже хорошо, что во дворце думают обо мне, как о влюбленном простофиле. А Зара за все эти подарки будет подыгрывать мне столько времени, сколько потребуется. Уверен, что она уже передала мое письмо со стихами кому следует, и вскоре оно окажется в Мадиноре. Завтра нужно будет нанести новый визит. Должен же я извиниться перед красавицей! А за одним отправить куда надо новость о том, что Шафар готов выдать сестру замуж. Думаю, нашему королю это будет весьма интересно».

      Свет полной луны отразился от крупных бриллиантов на подаренных сегодня Тамалу перстнях. Хранитель какое-то время любовался на это, затем встал и неспеша направился в свое жилище.

      «А самое главное, что я сегодня узнал, так это то, что султан и думать забыл про Риса и Кема. Для него они – вчерашний день. Значат не больше, чем пыль на сапогах. Нужно будет запросить за их смерть двойную оплату. Я ведь все-таки очень рисковал и подкидывая этому глупому юнцу записку, и нанимая банду головорезов, чтобы те опоили стражу, вытащили мальчишку из сада да вывезли за пределы столицы. Именно так. Если Мадино и дальше нужна моя служба, пусть тоже хорошенько раскошелится…»

      Тропинка в саду вывела к покрытому красной черепицей домику. Прежде, чем войти внутрь, Тамал привычно оглянулся и осмотрел окрестности. Все было спокойно.

      «И еще одно дело: нужно будет узнать, что стало с Абаком. Мне, конечно, этот дурной мальчишка не опасен, но… Это очень нехорошо, что он рассказывал о том, что его учил говорить на корди приехавший на службу джерзегец. Это может навести султана на очень опасные мысли… Если Шафар заподозрит во дворце измену, он легко выгонит вон всех служащих, чтобы набрать новых. И меня в том числе. И хорошо, если просто выгонит. Нет. Этого ни в кое случае нельзя допустить. Мальчишка должен исчезнуть…»

***

      – Ты куда, Тамал? Опять собрался к Заре?

      Хранитель виновато улыбнулся остановившему его на выходе из дворца стражнику и признался, разведя руками.

      – Я вчера провинился перед ней… Нужно попробовать все исправить! Да еще зайду на рынок, может быть подыщу себе мальчишку-слугу потолковее. Такого, чтобы мог чужой язык выучить. Мне помощник нужен.

      – Вот это правильно, – одобрил стражник, кивая головой. – А что, из дворцовых балбесов тебе никто не подходит? Болтаются здесь без дела под ногами!

      Тамал задумчиво постучал синим от намертво въевшихся в его кожу чернил пальцем по гладко выбритому подбородку и задумчиво протянул:

      – А что, это – мысль… Это – мысль…