Бухарские миражи. Коллектив авторов

деньги я временно оставлю ответчику и возьму у вас свои документы, если Кори Саме даст мне слово, что впредь никогда нигде не появится с чётками в руках. Отныне он может выходить только без чёток и в обычной чалме. Пока это условие он выполняет, может не беспокоиться за свой дом. Если же снова примется за свои лицемерные проделки, я немедленно возобновлю иск, и тогда никакими деньгами он уже не откупится! Кори Саме поспешил дать слово, чтобы спасти свои деньги. С этого дня он до конца дней своих нигде не появлялся ни с чётками, ни в большой чалме. Но с этого дня он стал всеобщим посмешищем.

      – Вон идёт мулла, продавший свои чётки и молитвы за пятнадцать тысяч тенег! – смеялись ему вслед.

      В другой раз Яхья-ходжа неожиданно появился у верховного казия Бухары Бадриддина во время судебного разбирательства. Бадриддин, обомлев при виде злоязычного сатирика, встретил Яхья-ходжу с почётом, предупредительно, кланяясь, лицемерно улыбаясь, и попросил муллу Яхья-ходжу прочитать молитву, надеясь, что этим знаком внимания отвратит от себя жало сатиры.

      Яхья-ходжа, вознеся длани свои к небесам, воскликнул:

      – Господи, о, если б ты явил милость и сотворил казия Бадриддина богом взамен себя самого!

      В изумлении от этой молитвы Бадриддин робко заметил:

      – Э… э… э… Это же богохульство!

      – Какое же богохульство? Я прошу бога о том, чего тебе не хватает. Ведь в Бухаре ты теперь выше самого эмира. По всему Бухарскому ханству участь и живых и мёртвых в твоих руках. Стоит захотеть тебе, и любого человека ты можешь погубить, обесчестить, разорить, обезглавить. Захочешь – и любого возвеличишь, вознесёшь, озолотишь, осчастливишь. И ни один человек пикнуть не посмеет против тебя. Теперь, кроме престола всевышнего, нет на свете никакой должности, которую ты захотел бы принять взамен своей.

      Зала верховного казия при этом разговоре была полна народу. Истцы, ответчики, судейский люд – все окружили плотной стеной беседующих, жадно ловя смелые слова беспощадного поэта.

      Бадриддин, торопясь любым способом избавиться от такого собеседника, бормотал:

      – Так, так, согласен с вами. Вполне с вами согласен!

      Но, наслаждаясь растерянностью наимогущественного человека Бухары, Яхья-ходжа продолжал:

      – Согласен? Отлично. А если согласен, тебя не может не интересовать, почему именно я прав. А я вот почему прав. Посуди сам, казий, ведь тебе очень выгодно стать богом. Очень, очень выгодно и крайне необходимо: пока ты не станешь богом, тебе придётся отвечать перед богом за крестьян, безвинно выброшенных тобою из их убогих лачуг, за бедных сирот, у которых ты оттягал наследство, за обездоленных вдов и осиротевших детей, чьих мужей и отцов ты сгноил в темницах. Пока ты опасаешься божьего гнева, ты нет-нет да и задумаешься: «Не накажет ли меня бог?» И эти сомнения отравляют тебе жизнь, портят тебе настроение. А когда ты сам станешь богом, тогда спокойно начнёшь творить все, что ни взбредёт