Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858). А. А. Демченко

мемуаристов, сам был неоднократным свидетелем посещений семинаристами кабаков.[245] «Спивались с кругу» многие из способнейших учеников, напоминая судьбу врача Ивана Яковлева из автобиографических заметок Чернышевского.

      Если бурсаку случалось заболеть, то лечили его в семинарской больнице всегда одними и теми же средствами – «„микстурой”, – какая, я не знаю, – писал Чернышевский впоследствии, – но одна микстура <…> от чахотки до тифа» (I, 601). Постоянным лекарем в семинарии числился А. Д. Покасовский.[246] Одно время он совмещал службу с врачеванием в Александровской больнице, но в 1843 г. был уволен оттуда за причастность к злоупотреблениям. В семинарии на медицину отпускали самые незначительные суммы, и Покасовскому только поэтому удавалось сохранить здесь свой послужной формуляр от нежелательных пометок. Его ежемесячные рапорты (для примера взят январь 1844 г.) неизменно заканчивались следующим примечанием, которое можно отнести к перлам бюрократического стиля: «Причислив к состоявшим от декабря 1843 г. 3-м прибывших в течение генваря м-ца 1844 г. 20-ть и разделив сумму на число умерших 0, выйдет, что в Саратовской семинарской больнице из 23-х человек не умерло ни одного». Насколько бедно содержалась больница, свидетельствует, например, рапорт штаб-лекаря от 7 ноября 1845 г.: «Больные мальчики, поступающие в больницу из духовных училищ, не имеют больничного платья и обуви, как-то: ни летних, ни зимних халатов, ни туфлей, ни чулков, а потому и больные и выздоравливающие ходят не только в комнате больничной босиком, но и выходят в ретроградное место в таком положении. А результат этого недостатка есть тот, что выздоравливающие больные беспрестанно простуживаются, получают не только возврат болезни, но и другие болезни с жесточайшими припадками, угрожающими опасностью жизни, а потому число больных может увеличиться до того, что и поместить их в больнице не будет возможности и дабы впоследствии времени от значительной смертности не впасть мне под законную ответственность, обстоятельство это имею честь представить семинарскому правлению на благоусмотрение».[247] Однако существенных перемен не происходило, и всё оставалось по-прежнему: на 12 кроватей укладывалось более 20 больных, и бурсаки даже зимой вынуждены ходить босиком «не только в комнате больничной».

      Полуголодное «казённокоштное» существование, постоянная материальная нужда неизменно сопровождали бурсака во всё время его семинарской жизни. «Ничто не может сравниться, – свидетельствовал Чернышевский, – с бедностью массы семинаристов. Помню, что в моё время из 600 человек в семинарии только у одного была волчья шуба – и эта необычайная шуба представлялась чем-то даже не совсем приличным ученику семинарии, вроде того, как если бы мужик надел бриллиантовый перстень» (X, 17). «Бурса и грязные её комнаты и дурная провонялая пища – рай в сравнении с светскими казённо-учебными заведениями» (XIV, 77), – писал Чернышевский в 1846 г., а по поводу гоголевских описаний семинаристов ввёл в свой учебник по русской грамматике, который задумал в 1850-х годах, следующие строки: «Бедные, жалкие люди эти несчастные бурсаки, у которых вся молодость в том только и проходит,

245

Воспоминания (1982). С. 44.

246

А. Д. Покасовский (1795–1851) в 1820 г. окончил Петербургскую медико-хирургическую академию в звании лекаря второго отделения и определён уездным врачом в г. Вольск Саратовской губернии. В 1824 г. произведён в штаб-лекари, в 1830 переведён медиком в Саратовскую Александровскую больницу, а через год – в семинарию (ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1713. Л. 47). После его смерти врачом в семинарской больнице стал А. Д. Малаховский.

247

ГАСО. Ф. 12. Оп. 1. Д. 1720; Д. 1818. Л. 100; Д. 1932.