Псковская судная грамота и I Литовский Статут. С. В. Васильев

«следить», «выслеживать», в русском языке, по Словарю В. И. Даля, – «искать», «следить», «сочевая собака» – «ищейка», «гончая»[140].

      «Сок» известен и древнему праву других славянских народов, широко представлен он у чехов, однако о заимствовании «института соков» правовой системой Великого княжества Литовского не может идти речи. Судебник Казимира в статьях «о соке» ссылается на старый порядок, обычай[141].

      Чем же занимались данные должностные лица?

      Ф. И. Леонтович писал, что «по старочешскому праву сок относился к числу низших урядников, специально занимавшихся так называемым сочением, т.е. отысканием и выдачею воров и покражи, а также показанием следов вора». Древнейшее значение «сока» у славян, по мнению автора, было следующим. «Соки» следили за преступлениями, доносили о преступлениях и являлись на суд в качестве обвинителей[142]. В 70-х гг. XX в. к подобной же точке зрения пришел польский историк Ю. Бардах, который на основе анализа обширного сравнительно-исторического материала пришел к выводу о том, что «сок» специальное лицо в практике процесса, занимавшееся разысканием пропавшего имущества или преступника и одновременно, выступавшее в качестве особо важного свидетеля на суде[143].

      В западнорусских землях, как указывает И. П. Старостина, «лицо, сообщившее потерпевшему сведения об объявленном преступлении, называлось соком, а то, что он сообщил, обозначалось глаголом “сочить”»[144]. В качестве примера можно привести документ начала XVI в., начинающийся словами: «А коли будет человек или холоп или роба на государя своего сочити…»[145]

      В исторической литературе «сока» принято отождествлять с «ябетником» Русской Правды[146].

      В этой связи интересно отметить, что в современном чешском языке «сок» – «противник», «враг», «клеветник», польском – «клеветник», что близко по значению русскому – «ябеда». В Судебнике 1497 г. «ябедничество» является преступлением и упоминается в одном ряду с такими «лихими делами», как «татьба», «разбой», «душегубство». Если Русская Правда не раскрывает значения «ябетника», то Судебник 1497 г. не раскрывает значения «ябедничества».

      I Литовский Статут знает также и термин «осочене». Его смысл прямо противоположен глаголу «сочить» Псковской Судной грамоты. «Осочене» Статута – это клевета, ложный донос. Памятник называет «осочене явное або таемное, або таемное подозрение неслушное», при этом тот, кто обвинил необоснованно в преступлении, должен понести наказание, назначенное за это преступление: «…тот хто на кого помовит, а не доведет (т.е. не докажет), тым каранем сам мает каран быти»[147].

      Cудебник 1497 г. в ст. 8 говорит о «ябедничестве» в следующем контексте: «А доведут на кого татбу, или разбой, или душегубство, или ябедничество или иное какое лихое дело, и будет ведомый лихой, и боярину того велети казнити смертною казнью, а исцево велети доправити изь его статка»[148].

      Рассмотрим функции должностных лиц с тем, чтобы определить их место и значение в

140

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. I V. М., 1981. С. 286.

141

Старостина И. П. Судебник Казимира 1468 г. // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1988–1989. М., 1991. C. 260.

142

Леонтович Ф. И. Древнее хорвато-далматское законодательство. С. 86.

143

Bardach J. Sok, soczenie, prosoka. Studium o postepowaniu dowodowym w Wielkem ksientwie Litewskim oras w inych krajach Europy spodkowej i wshodnej // Bardach J. O dawnej i niedawnej Litwie. Poznań, 1988. S. 140–187.

144

Старостина И. П. Судебник Казимира 1468 г. С. 314–315.

145

Ясинский М. Уставные грамоты Литовско-Русского государства. Киев, 1889. C. 190.

146

Каченовский М. Т. О Русской Правде. С. 386; Леонтович Ф. И. Русская Правда и Литовский Статут // Университетские известия. Киев, 1865. № 2–4. № 3, С. 15; Леонтович Ф. И. Древнее хорвато-далматское законодательство. С. 86; Мрочек-Дроздовский П. Н. О древне-русских ябетниках. (К вопросу об объяснении Русской Правды) // ЧОИДР. 1884. Кн. 1. С. 5 и далее; Греков Б. Д. Полица. С. 137–139; Пашуто В. Т., Шталь И. В. Корчула; Bardach I. Studia z ustroju i prawa Wielkego ksiestwa Litewskiego XIV–XVII. (Prawo zwyczajowe czy prawo spoleczne?). Warszawa, 1970. S. 140–187. Против такого подхода возражает И. П. Старостина, по мнению которой «не представляется убедительным отождествление сока с ябедником, а также объяснение отсутствия сока в Древней Руси тем, что аналогичные функции выполняли агенты великокняжеской власти ябедники» (Старостина И. П. Судебник Казимира 1468 г. С. 321).

147

Статут Великого княжества Литовского 1529 г. С. 32. Подобно I Литовскому Статуту карает ложный донос и Винодольский Закон: «Если же кто-нибудь донесет на кого-либо в двор, но не будет в состоянии доказать свой донос, да будет приговорен к той же пени двору, к которой приговорили бы того, который был бы обвинен, а обвиненный да будет свободен» (Ягич В. Закон Винодольский. С. 84–85). Винодольский Закон употребляет для обозначения ложного доноса фактически тот же термин, что и ЛС. Этот термин – «остачене». Буква «т», по мнению издателя, является ошибкой переписчика. Плата, которую получал дознаватель, называется в Винодольском Законе «осоке» (Ягич В. Закон Винодольский. С. 84, 61). Аналогичное постановление содержится и в Статуте острова Крка XIV–XV вв.: «…если бы некий человек пришел к иному человеку, потерпевшему шкоду, и сказал бы ему: я знаю того человека, который тебе учинил ту шкоду, но не мог бы доказать свои слова, – должен уплатить ту пеню, которую должен заплатить тать» (Статут острова Кърка 1388 года. СПб., 1888. C. 15–16 (собств. перевод)).

Тот же принцип наказания за лжесвидетельство присутствует и в общегерманском своде законов Каролине, утвержденном рейхстагом в 1532 г.: «Свидетели, коих уличат в том, что они путем ложных и злостных свидетельских показаний подвергли или хотели подвести невиновного под уголовное наказание, должны быть подвергнуты тому наказанию, которое они хотели навлечь своими показаниями на невиновного» (Хрестоматия памятников феодального государства и права стран Европы / Под ред. В. И. Корецкого. М., 1961. С. 451). В средневековой Испании ложный донос также наказывался по принципу талиона, справедливый поощрялся определенной платой (Варьяш О. И. Понятие «вне закона» и его эволюция в Португалии XII–XIII вв. // Право в средневековом мире. Вып. 2–3. Сб. статей. CПб., 2001. C. 212). См. также: Пост А. Г. Зачатки государственных и правовых отношений. М., 1901. С. 212). Можно предположить, что такое тождество норм о клевете и лжесвидетельстве обусловлено общностью источника, вероятно, римско-византийского права. Так, ст. 51 Титула XVII Эклоги гласит: «Клеветники подлежат тому же наказанию, какое надлежит за то, в чем они ложно обвинили» (Эклога. Византийский законодательный свод VIII века / Вступ. ст., пер., коммент. Е. Э. Липшиц. М., 1965. С. 73).

148

Российское законодательство. Т. 2. М., 1985. С. 55.