Гордость и предубеждение. Джейн Остин

нее стройная и красивая фигура; и, несмотря на его настаивание на том, что ее манерам далеко до тех, которые приняты в модном обществе, ему очень понравилась их непринужденная игривость. Обо всем этом Элизабет совсем ничего не знала – для нее он был лишь молодым человеком, который нигде и никому не нравился и который считал ее недостаточно красивой, чтобы с ней танцевать.

      У него появилось желание побольше о ней узнать, и как повод для разговора он начал участвовать в ее разговорах с другими. Такое его поведение привлекло ее внимание. Было это у сэра Уильяма Лукаса, где собралось многочисленное общество.

      – Интересно, – спросила она у Шарлотты, – почему это мистер Дарси так внимательно прислушивается к моему разговору с полковником Форстером? Что он хочет этим сказать?

      – Ответ на этот вопрос может дать только сам мистер Дарси.

      – Но если он сделает так еще раз, то я непременно скажу ему, что знаю, чем он занимается. У него такое саркастическое выражение лица, то если мне самой не проявить наглость, то вскоре я просто начну его бояться.

      И когда чуть позже мистер Дарси приблизился к ним, – хотя и без явного намерения поговорить – мисс Лукас подзадорила свою подругу напомнить ему об этом; Элиза отреагировала немедленно – она повернулась к нему и сказала:

      – Как вы думаете, мистер Дарси, правда, я высказывалась очень убедительно, когда сейчас приставала к полковнику Форстеру, уговаривая его устроить нам бал в Меритоне?

      – И с большой горячностью; но на эту тему женщины всегда говорят с особым пылом.

      – Вы к нам слишком строги.

      – Скоро наступит очередь и к ней тоже приставать, – сказала мисс Лукас. – Элиза, сейчас я открою инструмент, и ты догадываешься, что будет потом.

      – Тебе не кажется, что ты очень странная, подруга? Всегда хочешь, чтобы я играла и пела кому угодно и перед кем угодно! Если бы мое тщеславие было связано с музыкой, твоим стараниям не было бы цены. Но поскольку это не так, то мне что-то не очень хочется садиться за инструмент перед теми, кто привык слушать исполнителей высочайшего класса.

      Однако мисс Лукас упорно настаивала, поэтому Элизе пришлось согласиться:

      – Ну ладно – чему быть, того не миновать, – и добавила, серьезно взглянув на мистера Дарси: – Есть одна старая добрая поговорка, которую здесь, конечно же, все знают: «Лучше промолчать, чем что-то невпопад сказать». Поэтому я лучше промолчу и приберегу свой пыл для пения.

      Играла и пела она хорошо, хотя до изысканности ей было далеко. После того, как она спела несколько песен, и до того, как ее стали просить спеть еще немного, за инструментом ее с радостью сменила сестра Мэри. Поскольку изо всех сестер она была единственной, кто не отличался красотой, Мэри настойчиво получала знания и навыки, поэтому ей всегда хотелось выставить их напоказ.

      Но она не обладала ни талантом, ни вкусом. И хотя тщеславие и добавляло ей усердия, оно также подключало к ее манерам педантизм и превосходство,