Охота на Овечкина. Инна Шаргородская

каким я был.

      И умолк, глядя в тень, скрывавшую лицо призрака. Ловчий помедлил и кивнул.

      Какое-то время они молчали. В голове у Овечкина звенела пустота, и он бездумно глядел в костер, на завораживающе плавные движения огненного Пэка.

      – А мне это непонятно, – сказал вдруг Пэк. – Послушай, смертный… до утра далеко! У тебя есть тайна, и я умираю от любопытства. У нас тоже есть тайна. Давай сыграем в кости?! Твоя тайна против нашей, идет?

      Михаил Анатольевич только собрался отрицательно покачать головой, как оживился и Ловчий.

      – Скоротаем время, – он потер руки. – Ставки велики, но тем интересней. Соглашайся, Овечкин! Кто будет метать – ты, Пэк, или я?

      – Ты, – ответствовала саламандра и легким изящным движением пятипалой ручки, так похожей на человеческую, выбросила из огня два пылавших, словно раскаленные угли, кубика. Ловчий подхватил их на лету. – А то наш гость, пожалуй, обожжется, принимая кости из моих рук!

      – Итак, – объявил призрак, – если ты, Овечкин, проиграешь, ты расскажешь нам, почему так не любишь свое прошлое. А если проиграю я, ты узнаешь, что мы здесь охраняем.

      Михаил Анатольевич еще колебался. Но глаза Пэка заполыхали азартом, а у Ловчего от предвкушения стали даже, кажется, прорисовываться какие-то черты лица… ему не захотелось огорчать их своим отказом.

      – Ладно, – сказал он. – Только объясните мне, как это делается. Я никогда не играл в кости.

      – Проще пареной репы, – весело отвечал Ловчий. – Гляди – встряхиваешь их вот так и бросаешь.

      Он разжал руки. Огненные кубики покатились по земле, постепенно тускнея, и остановились у ног Овечкина.

      – Тройка и четверка – итого семь, – сказал призрак. – У кого выпадет больше, тот и выиграл.

      Он нагнулся и быстрым движением подобрал кости с земли.

      – Странный ты человек, Овечкин. Как можно этого не знать? Ну, ладно, теперь играем…

      На сей раз у Ловчего выпало одиннадцать очков. Пэк захихикал, и кости, еще теплые, шелковистые на ощупь, перешли в руки Овечкина, не понимавшего пока, что он может считать себя практически проигравшим. Однако он вдруг заволновался. Старательно проделал всю процедуру и…

      – Две шестерки, – пораженно сказал Ловчий.

      Пэк замер было, а потом порывисто высунулся из огня, дабы убедиться собственными глазами.

      – Не может такого быть, – с негодованием сказал он. – Ты сжульничал, Овечкин!

      – Я? – растерялся Михаил Анатольевич. – Как это… я никогда…

      – Слышали уже!

      Пэк подхватил кости с земли и скрылся в пламени.

      – Не знаю как, но сжульничал, – сердито пробормотал он, придирчиво рассматривая кубики со всех сторон.

      Овечкин в смятении посмотрел на Ловчего.

      – Вы тоже так считаете? Вы же видели – я сделал все так, как вы показали!

      – Может быть, – со странной интонацией в голосе протянул тот. – А может, и нет. Видишь ли, смертный… – он прервался, не договорив. – Давай-ка сыграем еще раз!

      – Как