В отражении бытия. Василий Львович Попов

Скрываюсь в тени зонта рядом с Итальянцем, заказывая у появившейся амазонки:

      – Мороженое и персики!

      – Ну как успехи? – Итальянец все также не открывает глаз.

      – Ревнивец-муж на горизонте, а я труслив как жертва перед… – так и не подобрав рифмы меняю тему разговора, – Что у тебя?

      – Я не достоин глаз ее печальных! Она – хрупка, я – груб и оскорбил ее недостойным предложением… Но извинился и в полночь смогу свою вину загладить у ног ее, в постели что?!

      «Столько лирики за пять мнут. Поэтический вечер… сука!».

      – Не так уж все и плохо для тебя.

      Я занят мороженым, итальянец все же открыв глаза работой – рассмотрением проходящих мимо отдыхающих. Их потенциальной полуголой угрозы.

      Отто с Хельгой выйдя из воды присоединяются к нам.

      – Ну как вам? – поднимает запотевший стакан с коктейлем освежившийся лидер неонацистов. – По-моему, неплохо.... Что на том матрасе, Бруно?

      – Нам с ней не по пути…

      – Я кстати видел ее в обществе латиносов. – Итальянец стряхивает песчинки, прилипшие к пальцам рук.

      – И что? – Я недоволен – песчинки с его тела попадают в ваниль моего освежающего десерта.

      – Это может быть причиной, причиной для чего-либо....

      – Генрих мы не у себя и нас недостаточно, – миролюбиво успокаивает Отто так, словно Итальянец призывает к активным боевым действиям. – Не место и время для разжигания не нужного конфликта.

      – Хотелось бы просто отдохнуть…– высказывает свое мнение и женская часть нашей компании. – А что, Бруно она так хороша?

      – Обезьяна. – Я увидел все недоуменные взгляды, брошенные на меня.

      – Тогда какого… – начал Итальянец.

      Я указываю спутникам на орангутанга, отбирающего у толстого обгоревшего на солнце человека банан.

      Тот играл с человекообразной. Но животное устав от бесполезной забавы, наглым образом вырвав банан ловко очищает фрукт, съедает. Швырнув шкурку в толстяка и кривя губами, издавая звуки, напоминающие смех, несется к другим отдыхающим. Умиленные этой сценой и уставшие от плавания мы откидываемся на шезлонгах.

      – Говорят, сегодня здесь грандиозное представление. – Ночное шоу, много интересного, и незабываемые впечатления пророчат знатоки.

      – Останемся, да, Отто? – Интонация утверждения в голосе Хельги не оставляет шансов на раздумье.

      – Я подумаю. – Отто смотрит почему-то на Итальянца. – А ты, Бруно, как?

      – Я посмотрел бы шоу… – Сам, однако вспоминаю угрожающий вид бармена-мулата.

      Решение принято, а пока – напитки и наслаждение происходящим вокруг.

      «Солнце» клонится к горизонту, окрашивая в алый цвет экзотическую идиллию. Закат выглядит вполне реальным: кровавый шар садится за «морем», оставляя на водной потемневшей глади свое воспаленное отражение.

      В это время произошла немая сцена: мимо нас в лучах уходящего солнца проплыла (не на матрасе – элегантной походкой) моя лирическая незнакомка, и не одна – с ней группа мужчин.

      Действительно латиносы.