В отражении бытия. Василий Львович Попов

язвит высокопоставленная семейная чета.

      – Хочу выглядеть скромней, дабы не создавать конкуренцию потенциальному властелину мира!

      – Остро…

      Но я не дослушал Хельгу. В багажнике «баварца» всегда имелось несколько комплектов одежды на разные случаи жизни. Это не раз выручало меня, с учетом импульсивных отношений с Сани. Поэтому я никогда не забывал сменить гардероб и в автомобиле.

      Чтоб хоть как-то выглядеть элегантно, я достал из мобильного гардероба кремовую рубашку из шелка, свободные брюки из легкого материала мятого вида, что модно в наше время, наилегчайшие кожаные туфли. Ну и золотая цепочка дополнила мой облик.

      – Бруно, возьми с собой телефон, за пределами сигнал будет, а если надо позвонить сейчас, то воспользуйся местной связью. Здесь в лимузине…

      – Спасибо, но это необязательно.

      Оценивающие взгляды моего внешнего вида – словно дотошное жюри с показа мод.

      – Что!?

      – Ты изменился в лучшую сторону, – с ухмылкой подмечает Отто.

      Хельга, глядя в окно всем видом дает понять, что пейзажи за ним гораздо интереснее меня. Но ни с того ни всего вдруг цитирует строки русской классики:

      – «Златая цепь на дубе том…».

      Я натянул улыбку на лицо, что оказалось заразительным: в течение нескольких минут мои спутники молча улыбаются.

      «Какая теплая компания! В ней уютно как дома. Хочется даже тапочки надеть…»

      Минут десять кружим по просторам «Маленького Берлина». В салоне царит тишина. Я незаметно для себя прилипаю к окну. На улице темнеет и медленно зажигаются фонари. Такое ощущение, что они – эти не яркие источники света в витиеватой «оправе» горят еще с той эпохи военного времени. Загораются вывески и окна пивных и других заведений.

      В сравнении с дневным временем на улицах «берлинцев» так же преимущественно молодежь. Молодые люди улыбаются активно общаясь. С радостью приветствуют тех, кто попадается им навстречу. Складывается впечатление, что у этих людей не существует забот. Вновь отмечаю, неестественность здешней всеобщей эйфории, какая возможна лишь в состоянии счастья или прострации, в котором я иногда пребываю, конечно не без помощи запрещенных препаратов.

      А прохожие гуляющие по узким тротуарам смело заглядывают в окна автомобиля, пытаясь разглядеть пассажиров. Конечно – они знают кому принадлежат машины. Они выкрикивают имя своего идола и машут руками. Я вновь начинаю молча улыбаться, что как по цепочке вызывает улыбки и у моих компаньонов.

      «Власть – это в первую очередь популярность, слава!»

      – Будь добр Бруно, не надо – я знаю твои слова наперед… – просит виновник оживления масс снаружи.

      – Но я не знаю, – буквально взвывает ехидно Хельга. – Будь добр Бруно я бы хотела услышать это....

      – Прекрати дорогая! Сегодня я обыкновенный человек и прошу не акцентировать на мне своё внимание!

      – Да неужели такое возможно? – Хельга неумолима.

      – Ты популярен Отто и более чем, – я, задумавшись и разглядывая