Октагон. Леонид Андронов

Грязно-розовые разводы рассвета над елями…

      Она приоткрыла губы, чтобы ответить, но тут в мой мозг ворвался голос Боти.

      – Бо!

      Я сделал над собой усилие, чтобы не показать, что параллельно с кем-то коммуницирую и отшвырнул контакт. Но она всё равно заметила и метнулась к двери. Я кинулся за ней вслед.

      – Я не стал разговаривать! – прокричал я.

      – Бо! – как эхо прозвучал Ботя, и его голос утонул в шумах.

      Я бежал за Верой.

      – Я не буду с ним разговаривать! У меня сбой. Я сейчас думаю только о нас.

      – Боже! – прохрипел Ботя, и я ясно ощутил его боль.

      Она молнией проскочила по моему телу. Так быстро, что даже конечности не успели рефлекторно дёрнуться. В голове промелькнул образ расплывшейся лужи крови.

      – Бо…

      Вера хлопнула дверью. Я схватился за ручку, но вдруг в голове раздался звук уведомления. Я вздрогнул.

      – Доставка!

      Я открыл дверь и побежал за своей девушкой. Она была уже у лифта.

      – Веру! Вера!

      Я нагнал её. Она не смотрела на меня.

      – Что-то случилось с Ботей. Я не понимаю. Прости. Не уходи, пожалуйста.

      Двери открылись. В лифте стоял доставщик с пакетом.

      – Добрый вечер! Ваш заказ.

      Она буквально вытолкнула парня из лифта и нажала на кнопку.

      – Вера! Остановись!

      Двери закрылись. Доставщик посмотрел на меня и смущённо протянул мне пакет с едой.

                                                     2

      Самое противное, что всё равно придётся ехать. Послать голову по почте, чтобы проверили аппарат, я не мог. Вот уж действительно, заложник прогресса!

      Оделся. Во дворе прострелил взглядом улицу в обоих направлениях. Веры, понятное дело, и след простыл. На звонки она не отвечала.

      Тело вздрагивало от страшного воспоминания о боли. Боли чужого, по сути, мне человека, пытавшегося в последние секунды связаться со мной. Я даже не сомневался, что он мёртв. Я стоял на тротуаре, и мне казалось, что кто-то прокромсал меня бензопилой вдоль всего тела от макушки до пят. Я распался на две половины. Одна тянет к Вере – человеку, которого я люблю, а другая к Боте – малознакомому мне человеку, оказавшемуся в беде.

      Надо бы позвонить в полицию. Но вместо этого я набирал её снова и снова.

      Единственное, что удалось узнать – время вылета самолёта на Копенгаген. У меня в запасе ещё три часа на то, чтобы её отговорить.

      Я вдруг понял, что люблю её. Но достаточно ли этого для женщины?

      Кто я? Свободный художник. Странная личность. У меня специфическая деятельность. Я постоянно что-то проектирую. В основном из картона. Могу сделать что угодно. От оригами до упаковки презерватива. Придумаю, продумаю, вырежу, создам. Ботю я время от времени выручал по своей части. Чем он занимался, мне не известно. По-моему, он обычный рекламщик, не более того. Нас с ним, по сути, связывало только общение по заказам. И то, что его тоже назвали в честь какого-то художника.

      Но разработка коробочек для прокладок или упаковки для пива не самый рискованный